Илья Ильф, Евгений Петров
Тоня
Собрание сочинений в 5 томах. Том 4. Издательство "Художественная литература". Москва, 1961
Ocr, проверка -- Читальный зал -- http://www.reading-room.narod.ru/lib
Два самых больших события в жизни Тони произошли почти одновременно. Не успела она
свыкнуться с замужеством, как надвинулось новое событие. Константина Степановича Говоркова, ее
мужа, послали на службу в город Вашингтон, и Тоня вместе со своим Костей поехала в Америку.
На Белорусско-Балтийский вокзал Тоню пришли провожать две подруги -- Киля и Клава. Они
были веселые, насмешливые девушки, но здесь, среди интуристов и носильщиков, стеснялись и все
время спрашивали Тоню:
-- Значит, едешь?
Тоне тоже было не по себе, и она уныло повторяла:
-- Так вы пишите, девочки.
-- Как я тебе завидую, -- говорила Киля. -- Ты счастливая. Будешь жить в Нью-Йорке.
-- Не в Нью-Йорке, а в Вашингтоне, -- поправляла Тоня. -- Нью-Йорк это не столица, а мы будем
жить в столице.
-- Ты счастливая, -- повторяли Киля и Клава. -- Там, наверно, очень интересно.
-- Я думаю, -- скромно отвечала Тоня.
Муж, Костя Говорков, часто забегал в свое купе и смотрелся в зеркало. Его мучило, что он купил
слишком большую шляпу, не по голове.Шляпа все время налезала на уши и как-то обидно подчеркивала
этим юность тов. Говоркова. Поэтому, возвращаясь на перрон, он держал шляпу в руке и, чтобы не
заметили его смущения, строго говорил молодой жене:
-- Тоня, иди в купе, ты простудишься.
Девочки и в самом деле немножко завидовали. Сейчас подруга уедет в далекую таинственную
Америку, а они пойдут на свою расфасовочную фабрику упаковывать перец, соду и шафран в картонную
тару. И так будет каждый день, в то время как Тоня... Лучше было даже не думать о Тонином счастье.
-- Так ты пиши, Тонька! -- громко и тоскливо крикнули они вслед уходящему поезду.
-- Так вы пишите, девочки! -- донеслось к ним из сырого железнодорожного мрака.
Ехать через Европу было интересно и жутко. В Польше из окна вагона Тоня в первый раз за свою
жизнь увидела помещика. Он ехал в бегунках. Это был толстый усач в брезентовом плаще. Он строго
обозревал свои тощие овсы.
Костя тоже никогда еще не видел помещиков, И молодожены долго следили за этой странной
фигурой, как бы возникшей из учебников политграмоты.
Очень часто менялись страны. В вагон входили то польские таможенники и жандармы, то
немецкие, то бельгийские, то французские. Тоня боялась этих людей. Они были грубоваты и торопливы,
какими, видно, уж полагается быть таможенным чиновникам во всем мире. Но Тоне казалось, что эта
суровость направлена специально против нее и Кости, что вот они схватят ее милого Костю и куда-то
потащут его вместе с паспортами, билетами и деньгами. Что она тогда будет делать? Без паспорта, без
денег и билета? Кроме того, она не знала ни польского, ни немецкого, ни французского. Английского она
тоже не знала. Английский язык немножко знал Костя.
--Шоколад? Сигареты? -- прокричал французский таможенник ужасным голосом.
-- Нон, нон, -- ответил Костя. --Шоколад нон. И сигареты нон.
Тогда француз неожиданно ушел; даже не взглянув на чемоданы.
Но самое страшное было впереди. Пароход. Он стоял в Шербурге, высокий, черный, с толстыми
желтыми трубами. Это был "Маджестик".
-- "Кюнард Уайт Стар лайн", -- с удовольствием объяснил Костя по-английски, когда
молодожены, устроившись в каюте, вышли на палубу. -- Пятьдесят шесть тысяч тонн. Английское
пароходство. Теперь, Тонечка, я буду все время практиковаться в английском языке.
И он стал говорить в уме английскую фразу, с которой собирался обратиться к матросу:
"Скажите, пожалуйста, в котором часу отойдет этот пароход?" Матрос занимался совсем не матросским
делом -- раздавал пассажирам для подкрепления сил чашки с горячим бульоном. Не успел Костя
составить в уме английскую фразу, как матрос вежливо подал ему чашку и ушел. Этим практика и
ограничилась.
Путешествие через океан длилось шесть дней. Каждую полночь стрелки всех пароходных часов
Стр.1