По обыкновению, было
больше охотников слушать музыку даром, т. е. за оградой, нежели в пределах
ограды; впрочем, народ этот принадлежал или к обыкновенным жителям дачи, или
к обыкновенным фланерам петербургским, которые садятся на Невском в первый
свободный дилижанс и едут куда попало; в этом есть очень много наслаждения,
которое, не знаю, испытали ли мои читатели. <...> Дверь ограды отворилась и оттуда вышел человек. <...> Увы, таковы все мы от первого до последнего; во всяком
немного выдающемся выражении физиономии, во всяком непозволительно резком
очертании профиля мы готовы видеть всегда что-то зловещее, что-то враждебное
нам, чадам посредственности; мы хотим непременно уровня, хотя бы уровня
безобразия. <...>
Когда он пришел туда, места были уже почти все заняты, и на остальные
было множество претендентов. <...> Я сказал, что в дилижансе сидели все чиновники и дамы, вероятно,
супруги или дочки чиновников, как можно было предполагать по выражению лица,
по цвету глаз, по форменным очертаниям профилей. <...> Незнакомец стал барабанить пальцами по стеклу
кареты. <...> В эту минуту он оборотился совершенно, и при первом взгляде на него тот,
которого женщина звала Жоржем, почти вскричал:
- Званинцев! <...> И что-то странное отяготело над этими тремя лицами, отяготело даже над
мужем, которого веселое восклицание сменилось принужденной,
суетливой
радостью, и самый невнимательный наблюдатель прочел бы целую, может быть,
давно минувшую повесть на этих трех лицах, на суровом, грустном, гордом челе
Званинцева, в болезненно светившихся из-под опущенных ресниц глазах женщины,
в неловких, несвязных речах ее мужа. <...> Званинцев также склонил голову, сжавши двумя руками костяной череп
своей палки. <...> В дверцы дилижанса вошел молодой человек, лет 18-ти, с длинными мягкими
белокурыми локонами, падавшими на плеча, одетый довольно пестро,
но
чрезвычайно мило <...>
Один_из_многих.pdf
Аполлон Григорьев
Один из многих
---------------------------------------------------------------------------Аполлон
Григорьев. Воспоминания
Издание подготовил Б. Ф. Егоров
Серия "Литературные памятники"
Л., "Наука", 1980
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
---------------------------------------------------------------------------Эпизод
первый
ЛЮБОВЬ ЖЕНЩИНЫ
- Savez-vous qu'est се que c'est
que la vertu?
- La vertu c'est le front d'airain.
Correspondance inedite. {*}
{* - Знаете ли вы, что такое добродетель?
- Добродетель это лик из бронзы.
Неизданная переписка (франц.).}
В саду Кушелева-Безбородко {1} играл оркестр Германа, {2} старого, но
вечно живого Германа, которого Гунгль вытеснил из Павловска. Народу было
очень много, тем больше, что вечер стоял чудесный. По обыкновению, было
больше охотников слушать музыку даром, т. е. за оградой, нежели в пределах
ограды; впрочем, народ этот принадлежал или к обыкновенным жителям дачи, или
к обыкновенным фланерам петербургским, которые садятся на Невском в первый
свободный дилижанс и едут куда попало; в этом есть очень много наслаждения,
которое, не знаю, испытали ли мои читатели.
Было уже восемь часов. Раздался оглушительный и неприятный крик
огромного насекомого, которое зовут дилижансом.
Дверь ограды отворилась и оттуда вышел человек. При появлении этого
человека одна из гувернанток, которых всегда так много на дачах, высокая,
длинная и худая, приставила к глазу лорнетку. Ее примеру последовала и
другая, низенькая и довольно толстая, с которой любезничал какой-то поручик.
Только, впрочем, и было замечательного при выходе из ограды этого
человека.
Одна из гувернанток скоро обратилась с лорнетом в другую сторону,
другая заметила сквозь зубы:
- On le voit tres-sauvent. {- Его часто видать (франц.).}
- C'est un habitue, {- Это завсегдатай (франц.).} - подхватил офицер.
Разговор тем и кончился.
Человек, который вышел из-за ограды, вероятно на призыв дилижанса, был
довольно высок ростом и одет очень изящно, хотя немного странно, немного
эксцентрически. На нем был черный бархатный однобортный сюртук, застегнутый
почти доверху, небрежно повязанный легкий шелковый платок с большими
отложными воротничками; черные перчатки обтягивали его до невероятности
маленькую руку; в правой была у него палка огромной величины с искусно
вырезанным черепом из слоновой кости вместо ручки. Черная бархатная фуражка
без козырька, густая черная борода, довольно живописно падавшая на
голландскую рубашку, и гладко остриженные волосы придавали ему какой-то
особенный, оригинальный вид. В его физиономии, очень выразительной, не было
ничего особенно неприятного, но бледные, тонкие губы, сжатые в вечную
улыбку, но что-то слишком дерзкое в выражении больших черных глаз возбуждали
чувство невольной антипатии во всем петербургском народонаселении, так
привыкшем к уровню однообразных вицмундирных физиономий, так искренно
неприязненном всему, что смеет носить печать какого-либо нравственного
превосходства. Увы, таковы все мы от первого до последнего; во всяком
немного выдающемся выражении физиономии, во всяком непозволительно резком
очертании профиля мы готовы видеть всегда что-то зловещее, что-то враждебное
нам, чадам посредственности; мы хотим непременно уровня, хотя бы уровня
безобразия.
Человек в черном бархатном сюртуке пошел действительно к месту
отправления дилижансов.
Стр.1