Аделаида Казимировна Герцык
Стихотворения 1910-1916 годов
"О, этот зал старинный в Канашове! <...> Из перламутра клавиатура
Звучит, как эхо прежних лет. <...> Зима 1909-1910
Канашово
"Мы на солнце смотрели с кургана... <...> Вере
Мы на солнце смотрели с кургана
Из-за сосен, что нас обступили,
Км колонны в готическом храме,
Как бойцы на священной могиле. <...> Мы смотрели, как солнце скользило
За убогие, черные хаты,
Расстилая по снежной равнине
Все пыланье и славу заката. <...> Было в мире молитвенно строго,
Как в готическом, вечном храме,
Мы смотрели и слышали Бога
В догорающей глуби над нами. <...> 3 февраля 1910
Канашово
"И пошли они по разным дорогам... <...> 8 февраля 1910
Канашово
"О, не дай погаснуть... <...> 14 февраля 1910
Канашово
"Над миром тайна и в сердце тайна... <...> Хочу помолиться тише, строке,
Слезы и скорбь затая,
А скорбь уже стелет мягкое ложе
И колыбелит меня. <...> Но иногда они вместе
Спустятся в тихий сад. <...> Если б довериться, бросив сомнения,
Свету, что в мир Он принес,
Жить и твердить про себя в упоении
Сладостный звук -- Христос! <...> Май 1911
Выропаевка
"Днем вершу я дела суеты... <...> Днем вершу я дела суеты,
Ввечеру -- зажигаю огни". <...> Я опять обману их на миг:
Всколыхну их невинный покой,
Поманю их неверной рукой,
Посулю им несбыточный лик. <...> Весна 1911
Выропаевка
"Я живу в ожидании кары... <...> Мне хотелось бы к старцу скрыться
В одинокий сосновый скит. <...> Весна 1911
Выропаевка
"Я дошла до соснового скита... <...> Я дошла до соснового скита
Среди тесных, высоких крыш,
На меня, грозою омыта,
Дышала смолистая тишь. <...> В пустыне одинокой и зыбучей,
Не зная отдыха, в себе затаена,
Душа твоя сгустится пламенною тучей
И изольется вдруг потоками дождя. <...> Июнь 1911
Выропаевка
"Прихожу я в тихую свою обитель... <...> Прихожу <...>
Стихотворения_1910-1916_годов.pdf
Аделаида Казимировна Герцык
Стихотворения 1910-1916 годов
"О, этот зал старинный в Канашове!.."
О, этот зал старинный в Канашове!
Встает картин забытых рой,
И приближается былое
Неслышной плавною стопой.
Колонны белые. За ними
Ряд чинных кресел и столов.
В шкафу тома в тисненой коже
"Благоговенью" и "Трудов".
Рабочий столик, где, склонившись,
В атласных, палевых тонах
Мечтала бабушка, вздыхая,
Об эполетах и усах.
Рассказы вел о том, как было,
Герой Очаковских времен,
И за зелеными столами
Играли в безик и бостон.
Старинный, красный фортепиано!
Какой души сокрыт в нем след?
Из перламутра клавиатура
Звучит, как эхо прежних лет.
Гравюры гордо повествуют
О том, как персы сражены.
И сам Паскевич Эриванский
Взирает гордо со стены.
А дальше -- в рамах золоченых
Красивых предков целый ряд,-За
мной хотя и благосклонно,
Но недоверчиво следят.
Кругом снега, во всей усадьбе
Стоит немая тишина.
И в окна мерзлые из парка
Струит свой бледный свет луна.
И я хожу, полна раздумья,
Средь этих лиц, средь этих стен,
И чую, что для нас былое
Глубокий, неразрывный плен.
Душа окована, как сетью,
Наследием минувших лет.
И мы живем и умираем,
Творя их волю и завет.
Быть может, мы -- лишь тень былого?
Как знать, где правда и где сон?..
Стою тревожно в лунном свете
Среди белеющих колонн.
Зима 1909-1910
Канашово
Стр.1