ФОФАНОВ, Константин Михайлович [18(30).V.1862, Петербург -- 17(29).V.1911, там же] -поэт.
Отец -- выходец из крестьянской семьи, купец в первом поколении, мать -- крестьянка. Ф. не
получил систематического образования, хотя начинал учиться в частных пансионах Эме и Кестнера, а
также в городском училище Петербурга, но учебу оставил, не закончив 2-го класса. Творческая
биография Ф. складывалась как бы вопреки господствующему литературному этикету. Первое его
стихотворение было напечатано в газете "Русский еврей" (1881.-- 8 июля), затем благодаря поддержке П.
И. Вейнберга он публиковался в "Литературном обозрении", имевшем либеральную репутацию. В конце
же 80 гг. он становится постоянным сотрудником газеты "Новое время", издаваемой А. С. Сувориным, от
которой с 1888 г. получал постоянное жалованье и др. финансовую поддержку. Но связь с этим изданием
на протяжении всей жизни не мешала Ф. печататься в журналах различной ориентации: "Век",
"Живописное обозрение", "Всемирная иллюстрация", "Устои", "Игрушечка", "Родник", "Новь", "Звезда",
"Восход", "Север", "Наблюдатель", позднее -- "Северный вестник", "Московская газета", "Наше время",
"Русское богатство", а также во многих иллюстрированных изданиях. Почти все сборники стихов Ф.,
кроме первого -- "Стихотворения" (1887) и третьего -- "Тени и тайны" (1892), были изданы у Суворина:
"Стихотворения" (1889), "Иллюзии" (1900), а также вышедшее в 1896 г. собрание стихотворений в пяти
частях (Ч. 1 -- "Маленькие поэмы"; Ч. 2 -- "Этюды в рифмах"; Ч. 3 -- "Снегурочка"; Ч. 4 -- "Майский
шум"; Ч. 5 -- "Монологи"). Жизнь Ф., несмотря на постоянную поддержку высоко ценивших его талант
деятелей культуры (И. Е. Репина, К. К. Случевского, А. К. Шеллер-Михайлова, А. С. Суворина),
протекала в бедности и нищете. Ф. являлся единственным кормильцем большой семьи, где было 9 детей,
и при этом страдал хроническим алкоголизмом. В конце 80 гг. перенес на этой почве галлюцинаторное
помешательство, окончательно подорвавшее его здоровье. Современникам Ф. запомнился в образе
"глубоко несчастного, приниженного жизнью, надорванного человека -- образ, так странно
контрастирующий с впечатлением от его лучших вечно-юных стихов" (Перцов П. П. Литературные
воспоминания,--М.; Л., 1933.-- С. 189). Умер Ф. в полном одиночестве.
"Поэт милостью божией" -- эти слова чаще всего использовали для характеристики Ф. Но в них
следует видеть не только восхищение природной одаренностью, но и признание очевидного факта, что
всем лучшим в своих стихах Ф. был обязан исключительно природному дару: ни образования, ни
широкого кругозора, ни способности к саморазвитию у поэта не было. Все поклонники Ф. видели в нем
не только осуществленные, но и погибающие возможности. Напр., А. Н. Майков, назвав Ф. "самым
лучшим, самым талантливым, самым крупным поэтом, приближающимся к Пушкину", посетовал: "В нем
сидит необычайное дарование, удивительное чутье, и, будь он начитан и образован, это была бы
гордость русской литературы" (Наша старина.-- 1916.-- No 6.-- С. 517).
Ф. редкий для конца XIX в. поэт города по преимуществу, где протекала большая часть его
жизни. Но его урбанизм не имеет нарочитого и программного характера. Приметы городской жизни:
"газовые рожки", "общественные кареты", "сумрак неосвещенных лестниц" -- вплетаются в его стихи
наряду с грезами, соловьями и розами. Не эти реалии сами по себе определяют целостный смысл
стихотворений Ф., главное в которых -- богатая и причудливая фантазия поэта, способная преобразить
самую прозаическую обстановку: "Не правда ль, все дышало прозой, / Когда сходились мы с тобой? /
Нам соловьи, пленившись розой, / Не пели гимны в тьме ночной... / А посмотри -- в какие речи, / В какие
краски я облек / И наши будничные встречи, / И наш укромный уголок!.." ("Не правда ль, все дышало
прозой.,.", 1885). В свойственном стихам Ф. свободном соединении возвышенной действительности и
прозаических реалий современники видели дисгармонию. Критики возмущались прозаизмами в
стихотворении "Дачная прогулка" (1881), где сказано: "Верно, давно поджидает нас дома / Чай
золотистый со свежею булкой... / Глупое счастье, а редким знакомо!" "Поэзией резких и мучительных
диссонансов" назвал стихи Ф. Д. Мережковский (О причинах упадка и о новых течениях современной
русской поэзии.-- Спб., 1893.-- С. 87). Но поэт, во многом предвосхитивший блоковскую тему
"мещанского житья" блоковских стихов о городе, не ощущает дисгармонии, в его стихах, исполненных
подчас самых прозаических подробностей, слышится "все тот же безумно-вдохновенный, юношескивосторженный
тон" (Гриневич П. Ф.-- С. 308). Даже известный призыв Ф. уйти "от пыток будничных
минут" "в лазоревые гроты фантазий и причуд" (стихотворение "Блуждая в мире лжи и прозы...", 1887)
для самого поэта не содержит трагического противопоставления мечты и действительности, поскольку в
его воображении они свободно соединяются. По тонкому наблюдению Ивана Коневского, в поэзии Ф.
"горят самые жгучие терзания сердца и бьют ключом страстные ликования в каком-то необъятном и
внутренно уравновешенном кипении" ("Северные цветы" на 1901 год.-- М., 1901.-- С. 186--187).
Внутренняя уравновешенность мировосприятия Ф. как бы снимала антитезы, примиряла дисгармонию
отдельных образов.
Лирика Ф. чужда проповедничеству, чем резко отличается от поэзии С. Я. Надсона. "Ф. не принес
с собой в литературу какой-нибудь идеи, которую он мог бы или должен был проповедовать, отстаивать,
Стр.1