Особое внимание в статье уделено диалогу литераторов в их публицистических работах. <...> В эпоху, когда мир только начинал познавать удивительные возможности радиоволн, но, по большей части, все еще находился во власти печатного слова, трем талантливым русским литераторам: М. Горькому <...> Впечатления художников слова нашли отражение в серии путевых очерков, встреченных читателями с большим интересом. <...> Публицистическим итогом этой поездки стали три очерка, опубликованные на родине писателя: «Город Желтого Дьявола», «Царство скуки» и «Mob»1 . <...> Нетрудно заметить, что название первого очерка из американского цикла само по себе ярко выражает авторскую позицию и, формируя у читателя определенный «горизонт ожидания», заранее программирует на определенное отношение к заморскому краю (как можно проникнуться хоть какой-нибудь теплотой к городу-преисподни, к «городу желтого дьявола»?) <...> Горький называет Нью-Йорк, поставленный на колени золотом («желтым дьяволом»), — «городом-чудовищем», он нарочито сгущает краски, намеренно использует многочисленные снижающие эпитеты, буквально уничижительные сравнения. <...> «Большое яблоко»2 видится ему насквозь гнилым, изъеденным червями — людьми, населяющими мегаполис («Канавы улиц кишат (здесь и далее выделено мною. <...> , тоже порабощен золотом, от этого он не греет, но режет, вытягивает из человека последнее: «Нахальный, крикливый, он торжествующе трепещет всюду, режет глаза, искажает лица холодным блеском. <...> И только в начале второго очерка, тоже с говорящим названием — «Царство скуки», М. Горький <...> . Сказочно и непонятно это сверкание огня, который горя — не уничтожает; невыразимо прекрасен его великолепный, едва заметный для глаза трепет, создающий в пустыне неба и океана волшебную картину огненного города» [1, c. <...> Но вдруг писатель останавливается, резко обрывает сказочную картину огненного города словами: «Солнце ставит человека ближе к правде жизни <.> <...> . Голубой туман дыхания океана <...>