В своей поре (80,00 руб.)

Поэзия Геннадий Русаков В своей поре * * * Я успел своё старенье заложить в стихотворенье, как тротиловый заряд. <...> Мне бы перекантоваться лет пятнадцать или двадцать, не споткнуться на строке — чтобы жизнь трубой хрипела, шпарил джаз и время пело. <...> В своей поре * * * Народ, который вымирает, который боек, смел, умён, сидит и сопли вытирает, кляня изменчивость времён. <...> Не изза тупости расчётов стоят, у времени в тисках, все петербурги — на болотах, все пирамиды — на песках. <...> И мукой самоутвержденья измучить сердце в двадцать лет. <...> Пропить друзей и их любови, года роняя по пути. <...> И вдруг увидеть в небе птицу, заплакать пьяною слезой — и с полдороги воротиться к столу, к работе — в мезозой, к началу боли и созданья, где ты со всеми наравне. <...> Когда трава торопится навстречу на палочках подставленных лучей, и каждый вторник галочкой помечен, чтоб ей расти прямей и горячей? <...> Ещё пока ни бед, ни предсказаний, а просто наземь рушится июль, 5 6 Геннадий Русаков. <...> В своей поре и я слежу горячими глазами за тяжеленьем краснорожих дуль, за всем, что бьётся, носится и вьётся, что копит вес и рдеется щекой — то на подсобный воздух обопрётся, то станет никаким и никакой. <...> * * * Стрекозы, бабочки — ремесленное чудо (слюда и клей, и осторожный шёлк), придуманное кемто не отсюда, но тем, кто в этом понимает толк. <...> Вот опять, задев поленницу полой, старый ангел больно низко пролетел. <...> * * * Творец, запомни нас вот в эту среду, в Медовый Спас, в четырнадцать часов: мы тут с женой готовимся к обеду, и я раздет, как дачник, до трусов. <...> Запомни без особенной причины и ничего от этого не ждя. <...> Мы режем хлеб, едим рулет ветчинный и слышим рокот раннего дождя. <...> И тот же день над нами веселится, и то же солнце голову печёт. <...> .Но нет у Бога памяти на лица: ведь он привык вести на души счёт. <...> * * * Всё привычно в природе, поскольку повтор за повтором: то дожди, то туманы, то праздничный гон января, февралей мышкованье, апрельский раскат, за которым в ароматах цирюльни клубится сырая <...>