Наталка Сняданко Дедова история Рассказ С украинского. <...> Перевод Андрея Пустогарова Когда у моего деда случается сентиментальное настроение, он, как это часто бывает со старыми людьми, начинает рассказывать одну и ту же историю, но история эта, несмотря на неизменный сюжет, приобретает от раза к разу все новые трактовки и детали, новые точки зрения и подробности, которые вдруг делаются важными, хотя раньше таковыми не являлись, а повторение постоянных эпизодов придает истории особую логику, ритм, монотонную страсть, как в песне или молитве. <...> Кроме нас, с дедом никто, похоже, этих вариаций не замечает, и всякий раз приступы его сенти ментальности — а они, в основном, становятся частью традиционных семейных или церковных праздников и связанных с ними щедрых застолий — сопровождаются недовольством со стороны остальных членов семьи: «Снова эти надоевшие воспоми нания. <...> » Но они ошибаются, потому что не могут знать наизусть того, что даже в воспоми наниях самого деда, очевидца и участника событий, не имеет единой трактовки, единой версии, единого отношения. <...> Ведь настоящая суть и тайна этой истории, как и любой настоящей истории, состоит именно в мелочах, незначительных, на первый взгляд, нюансах, которые, однако, при пристальном рассмотрении дают совсем новый, неожиданный ракурс. <...> Все началось с того, что дед подарил мне, едва я только начала распознавать первые буквы, маленькую зеленую книжечку, которая полностью умещалась на детс кой ладони. <...> Это был разговорник для немецких офицеров, помогавший им объяс ниться на русском с местным населением. <...> Dajte mnje chljeba — причудливые транс крипции с неимоверным количеством латинских букв «йот» составляли содержание этой книги, и было в ней, надо признать, все, что при необходимости делает язык не только способом коммуникации, но средством выживания. <...> «Когда поедешь в Герма нию, тебе это пригодится», — сказал дед, и в словах его была такая убежденность, что я <...>