ИНТЕРВЬЮ НОМЕРА Иван Глазунов: мои детиувидели чтобы «Я хочу, ледоход» Разговор с художником, который рвется из центра Москвы на Север Много лет назад под окнами этого дома в центре Москвы ходили демонстрации, красно-белые лозунги которых предсказывали скорое счастье народа, где каждый будет одет и накормлен. <...> Сегодня по этим же улицам, мимо модных кафе и бутиков, проносятся иномарки, а деловые люди, забывая подумать о счастье, спешат на важные совещания или бизнес-ланчи. <...> Но в самом доме — и тогда, и сейчас — время замирает перед древними ликами, которые бережно собирали, реставрировали, в которые с детства вглядывались его обитатели. <...> В том числе и Иван Глазунов, заслуженный художник России, любитель Русского Севера, отец четверых детей. <...> Остановить безобразие — Иван Ильич, Вы, как и Ваши родители, стали профессиональным художником, пошли по их стопам. <...> — Я часто слышу о себе: «Он продолжает дело отца». <...> Но про художника невозможно так сказать, ведь у нас не наследственная фабрика, где сыновья по наработанной схеме продолжают начатое их предками дело. <...> Честно говоря, у меня просто не было другого пути: родители фактически, не спрашивая, отвели в художественную школу, дали импульс — но дальше уже начинается свой путь, без оглядки на отца, иначе можно просто стать плагиатором. <...> 6 ФОМА • октябрь 2015 ИНТЕРВЬЮ НОМЕРА p Иван Глазунов в мастерской с дочерью Марфой — Вы очень много времени в детстве провели в знаменитой мастерской отца. <...> — Никогда бы не назвал атмосферу, которая царила в папиной мастерской, советской: на стенах висели собранные родителями иконы, на полке стояло эмигрантское издание Закона Божьего, привезенного к нам, очевидно, конспиративно — тогда, наверное, и не помышляли такое в руках подержать. <...> Помню, как рассматривал его черно-белые картинки и как пытался что-то оттуда читать. <...> Помню, что к нам приходили реставраторы и что я наблюдал, как на темной-темной доске вдруг появлялись фрагменты ликов <...>