» Письма брата с войны Все, что осталось Цифра 21 (проклятое очко) стала роковой в судьбе моего старшего брата Георгия Ильича Дуэля. <...> Все, что от него осталось, это несколько десятков фотографий да тонкая пачка писем с фронта. <...> Георгий (по-домашнему Жорик) был на шестнадцать лет старше меня. <...> Утверждаю это вполне определенно, ибо, относясь критически к собственным детским воспоминаниям, я нашел способ отделять, что действительно сохранила именно моя память, а что слеплено из более поздних рассказов матери, отца, других родичей. <...> Взрослые выпивали в столовой, а я в спальне сооружал дворец из кубиков и колонн Игорь Дуэль – член Союза писателей с 1976 г. Автор 16 книг документальной прозы («Мы открываем океан», «Линия жизни», «Океанские будни», «Дорога вдоль фасада» и др.), а также романа «Тельняшка математика» (М., «Время», 2010). <...> Иду добровольцем В начале лета сорок первого Георгий, сдав экзаменационную сессию, уехал в пионерлагерь под Воскресенск, где предстояло ему работать старшим вожатым. <...> Георгий оказался прикован к своему пионерлагерю, отец, мать и я — на даче, ближайшие друзья брата в Москве. <...> Это ощущение грядущих перемен явственно проступает в первом письме брата из заветной пачки. <...> Среди писем сохранилась записка Юрия на крошечном бумажном лоскутке, брошенная в почтовый ящик нашей московской квартиры: «Жорик! <...> Батя в Ростове-на-Дону, куда был переведен из-за войны Варшавский университет, одновременно закончил два факультета — экономический и юридический и тогда же весьма успешно работал то по одной, то по другой специальности в разных советских конторах. <...> Солженицын называет это движение из тюремных застенков на волю «малым ручейком». <...> А второе — он стал одной из капелек того самого «малого ручейка». <...> Батя, которому в сорок первом еще и сорок не стукнуло, в добровольцы не рвался. <...> Туда, в Алма-Ату первую, и отсылал все свои письма Жорик. <...> «Пусть Бубка знает, что брат за него воюет» На следующем письме Георгия <...>