М.М. Достоевский
Стихотворенiя А. Н. Плещеева.
Новое изданiе значительно дополненное. Москва. 1861.
Время. 1861. No 4.
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/vremja/1861/APRIL/stiple.htm
Книжка г. Плещеева является въ самое неудобное для стиховъ время. Въ нашей литературѣ въ
числѣ многихъ дикихъ выходокъ чуть-чуть что не возникаетъ вопросъ о томъ, что обилiе стиховъ въ
литературѣ означаетъ ея упадокъ и мельчанiе. Право, мы не шутимъ. Ничего не можетъ быть серьёзнѣе.
Въ самомъ дѣлѣ, одинъ изъ нашихъ наиболѣе -- не скажемъ, читаемыхъ или любимыхъ, но вообще изъ
наиболѣе толстыхъ журналовъ, выразилъ въ своемъ февральскомъ номерѣ мысль, что обилiе стиховъ въ
литературѣ знаменуетъ упадокъ ея. Онъ даже опирается на подобную же мысль, когда-то высказанную
Веневитиновымъ. Правда, почтенный журналъ прибавляетъ, что это онъ говоритъ о стихотворенiяхъ
безъ поэзiи; но этимъ ограниченiемъ, по нашему мнѣнiю, странность этой мысли нисколько не
уменьшается. Стиховъ безъ поэзiи всегда и во всякой литературѣ, бываетъ больше чѣмъ съ поэзiей. Да и
опредѣлить извѣстную дозу поэзiи въ стихотворенiи дѣло довольно тонкое и щекотливое. Ужь лучше бы
почтенному журналу прямо объявить, что у себя стихотворенiй онъ болѣе помѣщать не будетъ. Какъ
нарочно въ томъ же номерѣ почтеннаго журнала не было никакихъ стиховъ, даже и стиховъ г.
Розенгейма. И точно, стихи вещь мудреная. Они могутъ обличить недостатокъ критическаго такта въ
журналѣ. Въ прозѣ что ни помѣсти -- сойдетъ съ рукъ. Не всѣ же сотрудники генiи, а журналъ долженъ
выходить къ извѣстному числу. Если читать ужь будетъ не въ мочь тяжело, то пожалуй еще скажутъ, за
то учености много, оттого и тяжело, а такой упрекъ всегда лестенъ. Стихи же другое дѣло: вещь кажется
и легкая: вся-то соткана изъ чего-то воздушнаго, неуловимаго, изъ звуковъ, изъ риѳмъ, изъ мимолетныхъ
впечатлѣнiй, изъ чувствъ тонкихъ и подъ-часъ неопредѣленныхъ, а главное вещь необязательная, въ
томъ смыслѣ, что никто и не требуетъ, чтобъ въ каждой книгѣ журнала были стихи. Безъ прозы
обойдтись нельзя, безъ стиховъ можно. Но зато всякiй требуетъ того, что если помѣщать стихи, то
помѣщать хорошiе. Всякiй требуетъ, чтобъ въ помѣщенныхъ стихахъ была поэзiя, это нѣчто, такое
неуловимое, что его никакою ученостью не отыщешь, никакимъ умомъ не узнаешь и не отличишь.
Теперь представимъ себѣ редактора -- не редактора наиболѣе толстаго журнала, а такъ какогонибудь
редактора, совершенно небывалаго, совершенно фантастическаго редактора. Пусть этотъ
редакторъ будетъ милъ, любезенъ, уменъ, пусть будетъ онъ украшенъ всевозможными добродѣтелями,
пусть будетъ онъ прекраснымъ семьяниномъ и, къ довершенiю всѣхъ преимуществъ, пусть будетъ онъ
богатъ, чиновенъ, со связями, однимъ словомъ, пусть будетъ онъ перломъ редакторовъ, находкойредакторомъ,
однимъ словомъ фантастическимъ редакторомъ. Но вмѣстѣ со всѣми этими прекрасными
качествами и добродѣтелями, пусть будетъ онъ одаренъ или лучше сказать обездаренъ отъ природы
отсутствiемъ всякаго пониманiя поэзiи. Пусть понимаетъ онъ акцiи, учеты, дивиденты, дисконты; пусть
жизнь онъ знаетъ какъ Фаустъ, архитектуру какъ бобръ, откупа какъ Кокоревъ, науку какъ Гёте, но
поэзiю знать, какъ Гёте, пусть ему не будетъ дано отъ природы. Извѣстно, что природа всегда въ чемънибудь
да откажетъ. Есть много такихъ людей: все знаютъ, но въ дѣлѣ поэзiи ничего не смыслятъ.
Пусть также этотъ редакторъ печатаетъ стихотворенiя въ своемъ журналѣ.
Вотъ цѣлое положенiе или ситуацiя, какъ говорятъ романисты и драматурги. Конечно такой
идеальный редакторъ бросится на имена. Флагъ прикрываетъ товаръ. Громкое имя само за себя
отвѣчаетъ, а я тутъ въ сторонѣ, разсуждаетъ редакторъ и разсуждаетъ весьма благоразумно. И вотъ
вслѣдствiе такого разсужденiя стихотворенiе, подписанное именемъ, онъ печатаетъ; безыменныя же или
съ неизвѣстными именами лежатъ въ портфеляхъ редакцiи, какъ выражаются теперь редакторы. Такихъ
портфелей съ такими стихотворенiями со дня основанiя журнала должно накопиться десятки пудовъ, а не
портфелей.
И вотъ является книга его журнала съ стихами, подписанными извѣстными именами, и на другой
же день являются къ нему разные сотрудники п почти каждый изъ нихъ говоритъ, ну положимъ хоть
слѣдующiя фразы: "Ну, Афанасiй Афанасьевичъ, какую же вы дрянь напечатали"! -- Какъ, дрянь,
возражаетъ редакторъ, да вѣдь это написано такимъ-то, посмотрите вотъ и на оберткѣ стоитъ. -- "Всетаки
дрянь, хоть и стоитъ на оберткѣ!.." и ну, доказывать милѣйшему и добродѣтельнѣйшему изъ
Стр.1