Федор Михайлович Достоевский. Пушкинская речь
--------------------------------------------------------------Ф.М.Достоевский.
Полное собрание сочинений, т. 26.
Ленинград, Наука, 1984, сс.129-149
OCR: http://textshare.da.ru
В фигурных скобках {} текст, выделенный курсивом.
--------------------------------------------------------------ДНЕВНИК
ПИСАТЕЛЯ
Ежемесячное издание
Год III
Единственный выпуск на 1880
АВГУСТ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ОБЪЯСНИТЕЛЬНОЕ СЛОВО ПО ПОВОДУ ПЕЧАТАЕМОЙ НИЖЕ РЕЧИ О ПУШКИНЕ
Речь моя о Пушкине и о значении его, помещаемая ниже и составляющая
основу содержания настоящего выпуска "Дневника писателя" (единственного
выпуска за 1880 год [Издание "Дневника писателя" надеюсь возобновить в
будущем 1881 году, если позволит мое здоровье.]), была произнесена 8 июня
сего года в торжественном заседании Общества любителей российской
словесности, при многочисленной публике,
и произвела значительное
впечатление. Иван Сергеевич Аксаков, сказавший тут же о себе, что его
считают все как бы предводителем славянофилов, заявил с кафедры, что моя
речь "составляет событие". Не для похвальбы вспоминаю это теперь, а для
того, чтобы заявить вот что: если моя речь составляет событие, то только с
одной и единственной точки зрения, которую обозначу ниже. Для сего и пишу
это предисловие. Собственно же в речи моей я хотел обозначить лишь следующие
четыре пункта в значении Пушкина для России.
1) То, что Пушкин первый своим глубоко прозорливым и гениальным умом и
чисто русским сердцем своим отыскал и
отметил главнейшее и болезненное
явление нашего интеллигентного, исторически оторванного от почвы общества,
возвысившегося над народом. Он отметил и выпукло поставил перед нами
отрицательный тип наш, человека, беспокоящегося и не примиряющегося, в
родную почву и в родные силы ее не верующего, Россию и себя самого (то есть
свое же общество, свой же интеллигентный слой, возникший над родной почвой
нашей) в конце концов отрицающего, делать с другими не желающего и искренно
страдающего. Алеко и Онегин породили потом множество подобных себе в нашей
художественной литературе. За ними выступили Печорины, Чичиковы, Рудины и
Лаврецкие, Болконские (в "Войне и мире" Льва Толстого) и множество других,
уже появлением своим засвидетельствовавшие о правде первоначально данной
мысли Пушкиным. Ему честь и слава, его громадному уму и гению, отметившему
самую больную язву составившегося у нас
после великой петровской реформы
общества. Его искусному диагнозу мы обязаны обозначением и распознанием
болезни нашей, и он же, он первый, дал и утешение: ибо он же дал и великую
надежду, что болезнь эта не смертельна и что русское общество может быть
излечено, может вновь обновиться и воскреснуть, если присоединится к правде
народной, ибо 2) Он первый (именно первый, а до него никто) дал нам
художественные типы красоты русской, вышедшей прямо из духа русского,
обретавшейся в народной правде, в почве нашей, и им в ней отысканные.
Свидетельствуют о том типы Татьяны, женщины совершенно русской,
уберегшей себя от наносной лжи, типы исторические, как, например, Инок и
другие в "Борисе Годунове", типы бытовые, как в "Капитанской дочке" и во
множестве других образов, мелькающих в его стихотворениях, в рассказах, в
записках, даже в "Истории Пугачевского бунта". Главное же, что надо особенно
подчеркнуть, - это то, что все эти типы положительной красоты человека
Стр.1