Федор Михайлович Достоевский. Сон смешного человека
--------------------------------------------------------------Версия
1.0 от 23 июня 1999 г. Сверка произведена по "Полному собранию
тридцати томах" (Издательство "Наука", Ленинградское отделение,
сочинений в
Ленинград, 1983, т.ХХV, стр.104-119).
OCR: Сергей Кузнецов
--------------------------------------------------------------СОН
СМЕШНОГО ЧЕЛОВЕКА
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
I
Я
повышение в чине, если
как и прежде. Но
смешной человек. Они меня называют теперь сумасшедшим. Это
б
теперь уж я не
я все еще не оставался для них таким
сержусь, теперь
когда они смеются надо мной -- и тогда чем-то
смеялся с ними, -- не то
грустно, на них глядя. Грустно потому, что
прежде
я тосковал очень оттого, что
был. Я всегда был
что над собой, а их
они
было бы
же смешным,
даже особенно милы. Я бы
они все мне милы, и даже
сам
любя, если б мне не было так
не знают истины, а
я знаю
истину. Ох как тяжело одному знать истину! Но они этого не поймут. Нет, не
поймут.
А
смешон, и знаю это, может быть, с самого
казался смешным. Не казался, а
моего рождения.
Может быть, я уже семи лет знал, что я смешон. Потом я учился в школе, потом
в университете и что же -- чем больше я учился, тем больше я научался
тому,
что я смешон. Так что для меня вся моя университетская наука как бы для того
только и существовала под
того как я
в нее углублялся, что я смешон. Подобно как
больше всех знавший про то, что я смешон, так
было для
меня
виноват: я
я хоть
никто и не
всего
этом признаться. Гордость эта росла во мне с годами, и если б случилось так,
что
всегда был так горд, что ни
перед
кем
человеком, я
ужасном
бы то ни
как-нибудь признаюсь сам
хоть и узнавал
качестве, но
потому что я и до
было
с каждым
больше и
догадывались
о том, что
это был
обиднее, что они этого не
жизни. С каждым годом нарастало и укреплялось во мне то же самое
они
знают, но
моем смешном виде во всех отношениях. Надо мной смеялись все и всегда. Но не
знали
если был человек на земле,
сам я, и вот это-то
тут я
за что и никогда не хотел
сам был
никому в
позволил бы себе признаться, что я
смешной, то, мне кажется, я тут же, в тот же вечер, раздробил бы себе голову
из револьвера. О, как
вдруг
я страдал в моем отрочестве о том, что я не выдержу и
товарищам. Но с тех пор
годом все
как я стал молодым
больше
почему-то стал
немного спокойнее. Именно
это, но полное убеждение явилось
почувствовал, что
нигде ничего не было. Я стал
ничего
при
Право, это
мне
прежде, но потом я
случалось, иду по
не
вдруг перестал
обнаруживалось
том, что на свете везде все равно. Я очень давно предчувствовал
в
в душе моей нарастала страшная тоска по одному обстоятельству, которое было
уже бесконечно выше всего
убеждение в
мне все равно было бы, существовал ли бы мир или если
слышать и чувствовать всем существом моим, что
казалось, что зато было
ничего тоже
год
как-то вдруг. Я
было. Сначала мне все
догадался, что и
сердиться на
даже в
самых
об чем мне было думать, я совсем
И
почему-то казалось. Мало-помалу я убедился, что и никогда ничего
Тогда я
прежде
людей
и почти стал
мелких
не примечать их.
пустяках: я, например,
улице и натыкаюсь на людей. И не то чтоб от задумчивости:
перестал тогда думать: мне было все равно.
Но мне стало все равно, и вопросы все удалились.
И вот, после того уж, я узнал истину. Истину я узнал в прошлом
добро бы я разрешил вопросы; о, ни одного не разрешил, а сколько их было?
ноябре,
и именно третьего ноября, и с того времени я каждое мгновение мое помню. Это
было в мрачный, самый мрачный вечер, какой только может быть. Я
тогда в одиннадцатом
дождь, я
день, и это был самый холодный и
это помню, с
явной
одиннадцатом
из каждого переулка, если
враждебностью
к
людям, а
тут
улицы. Мне вдруг представилось, что если б потух везде газ, то
отраднее, а с газом грустнее сердцу, потому
он
все это
вдруг, в
чем когда дождь шел, и ото всего шел какой-то пар, от каждого камня на улице
и
часу, перестал, и началась страшная сырость, сырее и холоднее,
заглянуть в него в самую
что
глубь, подальше, с
стало
бы
освещает. Я в
возвращался
не может быть более мрачного времени. Даже в физическом отношении. Дождь лил
весь
часу вечера домой, и именно, помню, я подумал, что уж
мрачный дождь, какой-то даже грозный
сих пор не могу определить почему. Может быть, потому что
меня: именно -- это
последний
было
постигшее
не было, а только
не
многое
будет.
почему-то,
меня одно
вдруг
б
о моем
конец, чтобы доказывать и объяснять мне, по мере
в науке, шло и в
сознание о
Стр.1