Национальный цифровой ресурс Руконт - межотраслевая электронная библиотека (ЭБС) на базе технологии Контекстум (всего произведений: 639001)
Контекстум
Электро-2024

Записки из подполья

0   0
Первый авторДостоевский Федор Михайлович
Издательство[Б.и.]
Страниц44
ID4133
Кому рекомендованоПовести и рассказы
Достоевский, Ф.М. Записки из подполья : Повесть / Ф.М. Достоевский .— : [Б.и.], 1864 .— 44 с. — Проза .— URL: https://rucont.ru/efd/4133 (дата обращения: 16.06.2024)

Предпросмотр (выдержки из произведения)

В этом отрывке, озаглавленном "Подполье", это лицо рекомендует самого себя, свой взгляд, и как бы хочет выяснить те причины, по которым оно явилось и должно было явиться в нашей среде. <...> Впрочем, я ни шиша не смыслю в моей болезни и не знаю наверно, что у меня болит. <...> Да в том-то и состояла вся штука, в том-то и заключалась наибольшая гадость, что я поминутно, даже в минуту самой сильнейшей желчи, постыдно сознавал в себе, что я не только не злой, но даже и не озлобленный человек, что я только воробьев пугаю напрасно и себя этим тешу. <...> Даже душой умилюсь, хоть уж, наверно, потом буду вам на себя скрежетать зубами и от стыда несколько месяцев страдать бессонницей. <...> Это я наврал про себя давеча, что я был злой чиновник. <...> Для человеческого обихода слишком было бы достаточно обыкновенного человеческого сознания, то есть в половину, в четверть меньше той порции, которая достается на долю развитого человека нашего несчастного девятнадцатого столетия и, сверх того, имеющего сугубое несчастье обитать в Петербурге, самом отвлеченном и умышленном городе на всем земном шаре. <...> . Совершенно было бы довольно, например, такого сознания, которым живут все так называемые непосредственные люди и деятели. <...> А главное и конец концов, что все это происходит по нормальным и основным законам усиленного сознания и по инерции, прямо вытекающей из этих законов, а следственно, тут не только не переделаешься, да и просто ничего не поделаешь. <...> Я мнителен и обидчив, как горбун или карлик, но, право, бывали со мною такие минуты, что если б случилось, что мне бы дали пощечину, то, может быть, я был бы даже и этому рад. <...> А тут при пощечине-то - да тут так и придавит сознание о том, в какую мазь тебя растерли. <...> Я ведь, наверно, ничего бы не сумел сделать из моего великодушия: ни простить, потому что обидчик, может, ударил меня по законам природы, а законов природы нельзя прощать; ни забыть, потому что хоть и законы <...>
Записки_из_подполья.pdf
Федор Михайлович Достоевский Записки из подполья -----------------------------------------------------------------------Origin: "Публичная Электронная библиотека" Евгения Пескина Сверка произведена по "Собранию сочинений в десяти томах" (Москва, Художественная литература, 1957). -------------------------------------------------------------------------Часть I. Подполье* ----------* И автор такие существовать в которых лица, как вообще записок и самые "Записки", разумеется, вымышлены. Тем не менее сочинитель таких записок, не только могут, но даже должны нашем обществе, взяв в соображение те обстоятельства, при складывалось наше общество. Я хотел вывести перед лицо публики, повиднее обыкновенного, один из характеров протекшего недавнего времени. Это - один из представителей еще доживающего поколения. В этом отрывке, озаглавленном "Подполье", это лицо рекомендует самого себя, свой взгляд, и как бы хочет выяснить те причины, по которым оно явилось и должно было явиться в нашей среде. В следующем отрывке "записки" этого лица о некоторых событиях его жизни. Федор Достоевский I Я человек больной... Я злой человек. Непривлекательный придут уже настоящие я человек. Я думаю, что у меня болит печень. Впрочем, я ни шиша не смыслю в моей болезни и не знаю наверно, что у меня болит. Я не лечусь и никогда не лечился, хотя медицину и докторов уважаю. К тому же я еще и хоть настолько, чтоб уважать медицину. (Я достаточно образован, чтоб не быть суеверным, но я суеверен). Нет-с, я не хочу лечиться со злости. Вот хорошо знаю, что и докторам я никак не смогу "нагадить" тем, что лечусь; я лучше всякого знаю, что всем этим я единственно груб и не только удовольствие. Ведь я взяток не брал, стало быть, должен же был этим вознаградить. (Плохая острота; но я ее не вычеркну. Я думая, что выйдет очень остро; а теперь, как увидел сам, что хотел ее удавалось народ находил в себя себе поврежу и никому больше. Но все-таки, если я не лечусь, так это со злости. Печенка болит, так вот пускай же ее еще крепче болит! Я уже давно так живу - лет двадцать. Теперь мне сорок. Я прежде служил, а теперь не служу. Я был злой чиновник. Я был этом хоть написал, только гнусно пофорсить, - нарочно не вычеркну!) Когда к столу, у которого я сидел, подходили, бывало, просители за справками, - я зубами на них чувствовал неумолимое наслаждение, когда Почти всегда удавалось. Большею частию все был скрежетал и кого-нибудь огорчить. робкий: известно - просители. Но из фертов я особенно терпеть не мог одного офицера. Он никак не хотел покориться и омерзительно гремел саблей. У меня с ним полтора года за эту саблю война была. Я наконец одолел. Он перестал греметь. Впрочем, это случилось еще в моей молодости. Но знаете ли, господа, в чем состоял главный пункт моей злости? Да в том-то и состояла вся штука, в том-то и заключалась наибольшая гадость, что я поминутно, даже в минуту самой сильнейшей постыдно сознавал в себе, что я не только не злой, но даже и не озлобленный человек, что я только воробьев пугаю напрасно и себя этим тешу. У меня желчи, пена у рта, а принесите мне какую-нибудь куколку, дайте мне чайку с сахарцем, я, пожалуй, и успокоюсь. Даже душой умилюсь, хоть уж, наверно, потом буду вам на себя скрежетать зубами и от стыда несколько месяцев страдать бессонницей. Таков уж мой обычай. Это я наврал про себя давеча, что я был злой чиновник. Со наврал. Я просто баловством занимался и с просителями и сущности никогда не мог сделаться злым. Я поминутно сознавал в злости с офицером, а в себе много-премного самых противоположных тому элементов. Я чувствовал, что они так и кишат во мне, эти противоположные элементы. Я знал, что они всю жизнь во мне кишели и из меня вон наружу просились, но я их не пускал, не пускал, нарочно не пускал наружу. Они мучили меня до стыда; до доводили и - надоели мне наконец, как надоели! Уж не кажется что мне все равно, если и кажется... Я не только злым, но даже и ничем не сумел не человек и не может серьезно чем-нибудь конвульсий ли впрочем, уверяю меня вам, господа, что я теперь в чем-то перед вами раскаиваюсь, что я в чем-то у вас прощенья прошу?.. Я уверен, что вам это кажется... А добрым, ни подлецом. ни честным, ни героем, ни насекомым. Теперь же доживаю в своем углу, дразня себя злобным и ни к чему умный сделаться, а вас, сделаться: ни злым, ни служащим утешением, что чем-нибудь только дурак. Да-с, умный человек девятнадцатого столетия и нравственно обязан быть существом по преимуществу бесхарактерным; человек делается должен наверно, не изволите понимать. Ну-с, а я понимаю. Я, разумеется, не сумею вам объяснить, кому именно я насолю в этом случае моей злостью; я отлично у них суеверен до крайности; ну, этого,
Стр.1