Н. А. Добролюбов
Заграничные прения о положении русского духовенства
(Русское духовенство. Берлин, 1859)
Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений в трех томах
М., "Художественная литература", 1987
Том третий. Статьи и рецензии 1860-1861. Из "Свистка". Из лирики
Примечания Е. Буртиной
OCR Бычков М. Н.
Книжка эта составлена из нескольких статей разных авторов1 и издана по поводу вышедшей в
прошлом году за границей книги "Описание сельского духовенства в России". Вот уже в другой раз
приходится нам говорить об опровержениях на эту книгу, а самой книги мы еще не видали. В прошлом
году мы уже заметили странность такого явления, разбирая "Мысли светского человека об "Описании
сельского духовенства""2. Не можем не повторить и теперь выражения нашего удивления, тем более что в
книге, лежащей теперь перед нами, мы находим много упреков автору "Описания сельского духовенства"
именно за то, что он издал книгу свою за границей, а не на родине. Эти упреки прежде всего поразили нас
своей странностью, и мы считаем нелишним привести их и сделать по поводу их несколько замечаний.
В книжке семь статей. Автор первой из них -- "Разоблачение клеветы на русское духовенство" -говорит
в заключение своего разбора: "Грустно, что перед Европою выставлено в такой мрачной картине
наше духовенство, и кем же? служителем самой церкви... Если он был проникнут действительно
сознанием недостатков и скорбей своего звания, зачем, подражая Хаму, открывать наготу отца перед
чужими людьми? Вероятно, автор боялся, что духовные слишком скоро узнают все его преувеличения,
все его прикрасы, все обобщения и представления частных случаев в виде общего характера всего
сословия" (стр. 50). Ясно, что автор приписывает появление книги за границею тому обстоятельству, что
автор ее боялся скорых обличений, если бы издал ее в России.
Другой автор в статье "Суждение о книге "Описание сельского духовенства"" говорит в этом же
роде: "Хорош ли был бы сын, который бы, заметив в родителях недостатки, стал про них кричать вслух
целого света? Нет, любовь к ним, чистая, искренняя любовь, никогда бы на то не решилась; нет, она
скорее заставила бы сына обратиться к самим родителям или, еще лучше, к тем доверенным лицам,
которые бы могли на них иметь большое влияние, обратиться с просьбою, чтобы они своим авторитетом
озаботились исправить недостатки родителей, столь тяжкие для любящего сына... Как назвать человека,
который в училище, как в лоне родительском, получил воспитание и чрез то средства к жизни,-- и потом
удалился на страну далече и там решился вслух всего света так бесстыдно позорить место своего
образования?" (стр. 133). Далее, говоря о том, что автор "Описания" изобразил только мрачную сторону
духовенства, автор статьи восклицает: "И где же все это? Не в родной нашей земле, где бы не могли ему
поверить, а далеко, далеко от нас, за границею", и т. д. (стр. 134).
Жалобы эти могут показаться очень основательными тем, кто незнаком со всеми условиями, от
которых зависит в России выход книг, трактующих о духовных предметах. Но стоит раскрыть нам
Цензурный устав, и дело объяснится. Там мы увидим, что один из основных пунктов устава есть то, что
не должно пропускать в печать ничего противного православной церкви. Но этим дело не ограничивается.
Всякая книга и статья, трактующая о предметах духовных, не доверяется разрешению одного общего,
гражданского цензора, а отсылается в духовную цензуру. Подробностей устава духовной цензуры мы не
знаем; но на основании многих фактов, которых нам привелось быть свидетелями, полагаем, что он очень
строг или очень неопределенен). Так, например, мы постоянно видим, что отзывы о лицах духовного
звания смешиваются с мнениями о самой церкви и на этом основании, как противные православию, не
пропускаются в печать, за весьма редкими исключениями. Такое смешение понятий нашли мы отчасти и в
книжке "Русское духовенство". Автор одной из статей ее нападает, например, на г. Погодина за то что он
высказал такую мысль: "Как чиновники в частной жизни еще не составляют юстиции, так точно и
духовные вне священнослужения еще не составляют церкви"3. Мысль г. Погодина ясна: он именно хочет
отделить частную личность священника от общего понятия о церкви, ее учении, таинствах и пр. Но автор
статейки очень резко замечает: "Удивительно, как академик и профессор мог высказать такую дикую
мысль", и замечание это сопровождает тремя восклицательными знаками!!! (стр. 58). Очевидно, что автор
сам не имеет должного понятия о различии между частными личностями и между тем служением, которое
на них возложено. Можно сказать без преувеличения, что такое смешение этих двух понятий, совершенно
Стр.1