Монах Иакинф (H. Я. Бичурин)
Описание религии ученых
Конфуций
Я верю в древность
М., "Республика", 1995
OCR Бычков М. Н.
В. П. Васильев
Конфуцианство
Конфуцианство тем отлично от других религий, даже от восточных, что те, в сравнении с ним, все
же имеют некоторое сходство с западными, так что невольно рождается вопрос: религия ли это?
Этот вопрос мы лучше всего решим из рассмотрения происхождения конфуцианства, или, лучше
сказать, всякий может решить по-своему, потому что у всякого может быть свое понятие о религии.
Если религия, говоря вообще, старается почерпнуть и свои силы, и свое оправдание в древности,
то тем более конфуцианство, претендующее на свое происхождение одновременно с началом китайской
нации, почитаемой самою древнейшею в мире, есть религия по преимуществу. Древность играет такую же
важную роль в человеческом сердце, как и самая религия, даже служит ее основанием. При всем нашем
новейшем превосходстве над древним миром, мы все еще ищем тайн в глубокой древности, не только для
объяснения истории человечества, но даже в области физической природы,-- кажется, что эта
археологическая привязанность и служит причиной антагонии между наукой и религией.
Конфуцианство самостоятельно дошло до мысли, что только то хорошо, что сохраняет на себе тип
древности; только в древнее время были хорошие образцы, совершенные люди. Не считая еще их ни
богами, ни святыми, конфуцианство выставляет в пример нравственности и самого лучшего управления
таких государей, каковы были Яо, Шунь, Ваны: Тан, Вэнь и У1; при этих царях все было хорошо
устроено; они правили спустя рукава; каждое их изречение, даже простое восклицание, есть комментарии
на всю жизнь, закон для будущих веков. Понятно, что такой взгляд весьма плохо может гармонировать с
прогрессом, но очень хорошо поддерживает неподвижность; кажущееся развитие будет не более как
разработка однажды принятых начал, и всякий умственный труд в этой рамке будет еще больше лишать
ум свободы; то, что в известное время, при известном умственном уровне общества, казалось высокою
интеллигенцией, со временем набрасывает на это общество покров мрака и невежества. Религии Востока,
как ни широк был их первоначальный район, не дали человечеству той свободы, которую дала на Западе
Библия; кроме единобожия, в учении о Мессии заключалась другая великая идея -- допущение
обновления принципов, следовательно, даже перемена их. Религии Запада, говоря сердцу, не охватывали
вопросов, касающихся науки, просвещения: поэтому последнее и могло развиваться; религии Востока
вышли из школы, были сначала простым учением, и потому, на какой степени стояла наука в то время,
когда она превращалась в религию, на той степени она и должна была остановиться.
Мы здесь не можем подробно распространяться о древности китайского народа; хотя нам,
собственно говоря, эта древность китайцев безразлична, но все же многим, привыкшим к вере на слово в
первые рассказы, станет жалко убедиться, что эта древность имеет в себе столько же исторического за
1000 лет до Р. X., сколько исторического, для этой же эпохи, представляет и Греция. Замечательно, что
везде -- чем народ позже составлял свою историю, тем к большей древности он возносит ее начало.
Китайцы времен Геродота еще знали только своего Девкалиона -- Яо (за 2357 лет); позже, во втором веке
до Р. X., Сыма-цянь уже вводит Хуанди (за 2697 лет), позднее является Фу-си (за 2952 лет); наконец, еще
позже древность считается уже миллионами; индийцы -- те так знают даже прежние периоды мироздания.
Но откуда почерпнули свои исторические сведения китайцы? Какие остались памятники их
Стр.1