Некогда советским авторам (я говорю преимущест венно о литературе послесталинской) именно рассказ и позволял понадежнее укрыться от всевидящего недре манного ока цензуры. <...> О том, что грусть эта, разлившись по всему пространству рассказа, намека ла и на чтото более серьезное, если кто и догадывался, то помалкивал. <...> Это небольшой рассказ «Страх», написанный более десяти лет назад. <...> Житейская мелочь, пустяковый вроде бы эпизод вы растает у писателя до колоссальных, неожиданных в та кой сугубо домашней теме размышлений — о жизни, смерти, концах и началах, ответственности человека за жизнь близких, творческих его силах, сущности таланта, который без страданий не живет никогда, ни в какие вре мена, праве на счастье, наконец. <...> Вот что такое мир, преображенный взором мастера и сконцентрированный в пространстве рассказа. <...> Из рассказа Ивана Евсеенко «Нетленный солдат» («Наш современник», 2013, № 4) идея тоже рвется нару жу, как шило из мешка. <...> В лесу, на местах былых боев, отыскивается погибший семьдесят лет назад солдат. <...> Но собравшиеся жители зрят чудо из чудес: солдат не истлел, а лежит в земле как жи вой, оплетенный березовыми корнями — кровно то есть связанный с родной землей, с раной в самом сердце (что ни слово — то символ). <...> Чисто русский коло кольчик в рассказе Мальцева — такой же символабст ракция, как и «нетленный солдат» у Евсеенко, и ни в ка кой конкретике не нуждается. <...> Ну и прочие изнасилования, кровь, убийства, пожар, уничтоживший дом Алины, и тому подобные страстимордасти. <...> Рассказ — о том, как Нушка пытается, в меру нечеловеческих талантов к сексу, согреть тоже опустошенного и полуживого человека, художника, как на какоето мгновенье ей это удается, но она тает в дымке, оставленной увозящей ее милицейской машиной, вместе со всей своей невысказанной жутью. <...> Герой рассказа Андрея Аствацату рова «Дуэль в табакерке» («Нева», 2012, № 12) жизнью, казалось бы, обижен не был. <...> Или, по крайней мере <...>