» О Данииле Гранине Автобиографическое повествование Даниила Гранина («Изменчивые тени») — умная и достойная книга. <...> Гранинополченец предстал перед молодой женой «в гимнастерке б/у, синих диагоналевых галифе, тяжелых ботинках с обмотками. <...> 1 383 На третий месяц войны, хлебнув лиха, Гранин «перестал понимать свое решение, свою настойчивость, хлопоты». <...> Только Гранин — под Ленинградом, а мой отец — под Мо сквой. <...> Прочитав «Изменчивые тени», я не могу отложить эту книгу в сторону; я обязана задать свои вопросы, на кото рые не обязательно получу ответ. <...> * * * Когдато, в годы работы над «Блокадной книгой», ав тору — после долгих согласований — позволили взять ин тервью у Косыгина, в те времена — Председателя Совета Министров. <...> Для Гранина Косыгин был еще и одним из последних свидетелей «тех страшных репрессий, что опустошили Ленинград, перекинулись и на Москву, и на другие горо да» («Запретная глава»). <...> 388 * * * Книга «Изменчивые тени» представляет собой дорабо танный автором, уточненный вариант другой, предыду щей, — «Причуды моей памяти». <...> «Вы снова здесь, изменчивые тени, / Меня тревожившие с давних пор. <...> Сгорел, как мне переда ли, в машине Саша Морозов, который остался командовать ротой вместо меня. <...> Я говорил: “За Сашу 391 Морозова!” — а что для них был Саша Морозов, если они не видели его, не пели с ним, не гуляли, не работали на сборке в Челябинске, где мы получали свои машины». <...> Мне кажется, что понастоящему они — выходцы из простых семей, многим обязанные советской власти, быв шие рабочие Кировского завода, инженеры, фронтовики, новые ленинградцы— задумались только после войны, во времена «Ленинградского дела». <...> Исчезали один за другим, их даже не называли как преж де “врагами народа”, просто участники “Ленинградского дела”» («“Блокадная книга” без цензуры и ретуши»). <...> Должно быть, именно страх породил в людях старшего поколения то особое состояние, которое исследуется в «Причудах моей памяти <...>