Национальный цифровой ресурс Руконт - межотраслевая электронная библиотека (ЭБС) на базе технологии Контекстум (всего произведений: 645695)
Контекстум

Сын жены моей... Сочинение Поль де Кока...

0   0
Первый авторБелинский Виссарион Григорьевич
Издательство[Б.и.]
Страниц3
ID2389
Кому рекомендованоРецензии и заметки
Белинский, В.Г. Сын жены моей... Сочинение Поль де Кока... : Статья / В.Г. Белинский .— : [Б.и.], 1835 .— 3 с. — Критика .— URL: https://rucont.ru/efd/2389 (дата обращения: 17.07.2024)

Предпросмотр (выдержки из произведения)

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» . <...>
Сын_жены_моей..._Сочинение_Поль_де_Кока....pdf
В. Г. Белинский Сын жены моей... Сочинение Поль де Кока... Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах. Т. 1. Статьи, рецензии и заметки 1834--1836. Дмитрий Калинин. Вступит. статья к собр. соч. Н. К. Гея. Статья и примеч. к первому тому Ю. В. Манна. Подготовка текста В. Э. Бограда. М., "Художественная литература", 1976 OCR Бычков М. Н. СЫН ЖЕНЫ МОЕЙ. Роман. Сочинение Поль де Кока. Перевод с французского. СанктПетербург. В типографии К. Вингебера. 1835. Две части: I - 230; II - 210. (12). С эпиграфом: Casu magis et felicitate rem gessit quam virtute et consilio {Дела вершатся больше случайностью и удачей, чем хорошими качествами и предусмотрительностью (лат.). - Ред.}. "Это сочинение хорошо, но только безнравственно; а это и хорошо и отличается чистейшею нравственностию и прекрасным слогом". Так думал и говаривал, бывало, покойник XVIII век, который, как всем известно и ведомо, сам отличался чистейшею нравственностию и в делах и в помыслах. "Как безнравственна юная французская литература! Нельзя ничего дать прочесть молодому человеку, не говоря уже о девушке и даже всякой женщине!" Так вопиют ныне почтенные развалины почтенного XVIII века, обломки доброго старого времени. "Нравственность в литературе!" Да - это вопрос, и вопрос глубокий, многосложный, на который француз может написать два томика в двенадцатую долю, а немец двенадцать томов in quarto {в четвертую долю листа (лат.). - Ред.}. Не почитая себя способным ни к тому, ни к другому труду, я постараюсь в легкой журнальной статейке бросить взгляд на "нравственность в литературе". На языке человеческом есть слова, которые люди повторяют, не вникая в их значение, не условливаясь в их смысле, повторяют и сердятся, когда кто-нибудь осмелится сказать: "Да что же это такое, милостивые государи?" К числу таких странных слов принадлежит "нравственность вообще" и "нравственность в литературе". Древние передали нам в изящных формах кровавую историю Эдипа и фамилии Атридов, историю, полную мрачных злодейств, возмутительных преступлений, как-то: отцеубийства, братоубийства, мужеубийства, кровосмешения1, и блюстители нравственности находили тут бездну нравственности; потом, писатели, появившиеся в конце XVIII и начале XIX века, начали изображать жизнь во всей ее ужасающей наготе и истине, и хотя они, в ужасном, далеко не превзошли древних, но блюстители нраственности оглушающим хором заревели против безнравственности новейших писателей. Воля ваша, а тут есть недоразумение. Кажется, все дело в том, что дурно условились в значении слова "нравственность". Что такое нравственность? В чем должна состоять нравственность? - В твердом, глубоком убеждении, в пламенной, непоколебимой вере в достоинство человека, в его высокое назначение. Это убеждение, эта вера есть источник всех человеческих добродетелей, всех действий. Если я твердо убежден в том, что мир обширная торговая площадь, где люди обманом, и мытьем и катаньем, выторговывают друг у друга тепленькое местечко, где бы можно было и поесть сладко, и соснуть мягко, и погулять весело, площадь, на которой всякий думает только о своих барышах и почитает позволительными все средства к достижению своей цели, и между тем повторяет общие места морали, не веря им, - то скажите, бога ради, зачем же я должен быть добрым, честным, великодушным, зачем осужу я себя на лишения, на страдания, когда могу наслаждаться благами жизни? Я был бы, в таком случае, очень глуп, не правда ли? - Разве из страха угрызений совести? Но зачем же мне и злодействовать, зачем губить ближнего? Я буду только обманывать его, заставлять его служить мне, предоставляя и ему какиенибудь выгоды, но только помня твердо, что своя рубашка к телу ближе, и, видя зло, угнетения, неправосудие, не вмешиваться не в свои дела, если меня не трогают. Так и думал XVIII век. Все писали и говорили о нравственности, и ни в ком не было нравственности, ибо никто не верил достоинству
Стр.1

Облако ключевых слов *


* - вычисляется автоматически