Кстати, женщины в этой семье дают примеры и рецес сивных признаков: скажем, сестра Ася, с которой в юно сти Марина Цветаева читала стихи дуэтом; и их обеих— в пору первой Марининой славы — уличные мальчишки дразнили поэтессами. <...> Пастернаку книгу Рильке, принадлежавшую Марине, сделав на ней несколько характерных надписей: «Борису Пастернаку — (его — Марининого — моего — Rilke) — из * О книге: Эфрон Ариадна. <...> Об их содержа нии читатель настоящего трехтомника может судить по ответам Ариадны Эфрон: в 1948 году в письме к Пастер наку она назвала Анастасию Ивановну мамой в кривом зеркале: «Почти мама и совсем не она». <...> А позже Анастасия Ивановна напишет и опубликует мемуары (создавшие ей литературное имя), в которых, по мнению ее племянницы, будут «смешаны и засахарены все линии: Марина и ее мать <.> <...> Другими словами, упущено самое главное: «шекс пировское, роковое начало в семье» (II, 361—362). <...> До выхода в свет настоящего трехтомника эта цепоч ка (во всяком случае, в представлении многих читателей и поклонников Марины Цветаевой) выглядела короче: из нее, как правило, выпадало последнее звено. <...> 144 В трехтомник вошли тексты как публиковавшиеся ра нее (письма, воспоминания, стихотворные переводы), так и неопубликованные — те, что Р. <...> Лишь теперь, опираясь на корпус этих документальных свиде тельств, а также давно и широко известную автобиогра фическую прозу Марины Цветаевой, можно с уверенно стью сказать, что в этой триединой цепочке каждую дочь с каждой матерью связывали глубочайшие духовные то ки. <...> Однако было и нечто разобщающее: имею в виду не столько разную меру дара — какой мерой сравнить вопло тившийся и невоплотившийся дар (а в случае с Ариад ной — трагически недовоплотившийся!), — сколько раз ную его природу. ), не догадываясь, что дочь, которой она предназна чала судьбу пианистки, родилась поэтом. <...> »2 «Мать поила нас из вскрытой жилы Лирики, как и мы потом, беспощадно вскрыв свою, пытались поить <...>