» Мандельштам признается: «А еще над нами волен / Лермонтов, мучитель наш. <...> В мае 1918 года Мандельштам напи сал стихотворение «Сумерки свободы». <...> Первую Мандельштам воспринял вполне сочувственно, вторую— ко времени написания стихов — скорее (при всех колебани 1 Все цитаты из произведений О. Мандельштама <...> : «Настанет год, России черный год.» и мандельштамовское: «Прославим, братья, сумерки свободы, / Великий сумеречный год! <...> » На наш взгляд, «из Лермонтова» и мандельштамовская характеристика народа («судия») в этом стихотворении: «Восходишь ты в глухие годы, — / О, солнце, судия, народ». <...> Позднее, почти через двадцать лет, Мандельштам заявит о неизменности своего убеждения: «Если б меня наши враги взяли / И перестали со мной говорить люди, / Если б лишили меня всего в ми ре: / Права дышать и открывать двери / И утверждать, что бытие будет / И что народ, как судия, судит. <...> . В статье 1914 года «Петр Чаадаев» Мандельштам го ворил о своем герое: «Он ощущал себя избранником и сосудом истинной народности, но народ уже был ему не судия!»; теперь, в стихах 1918 года, правомерность народ ного суда не подвергается сомнению. <...> Речь шла о том, что у чита теля русской поэзии слово «судия» должно было вызы вать в памяти в первую очередь лермонтовское «есть гроз ный судия» из стихов на смерть Пушкина. <...> Мандельшта мовский стих из «Сумерек свободы» даже как бы рифмуется со строкой из «Смерти поэта»: «О, солнце, су дия, народ» — «Есть грозный судия: он ждет». <...> ) Говорилось в нашей работе и о том, что в мандель штамовское время вариант «Есть грозный судия: он ждет» воспринимался как вполне адекватный, несмотря на то, что в настоящее время многие специалисты рассматрива ют в качестве основного другой вариант лермонтовского стиха. <...> ), стих 66 в некрых изданиях пе чатался в варианте: “Есть грозный судия: он ждет”. <...> Штемпель в своих воспоминаниях «Мандельштам в Воронеже» зафиксировала выразитель ный эпизод, связанный со стихами <...>