Сергей ТИХОМИРОВ РУССО И НИЦШЕ В «ДАМЕ С СОБАЧКОЙ» 16 января 1900 года Лев Толстой записал в дневнике: «Читал “Даму с собачкой” Чехова. <...> «Почти животными» здесь, надо полагать, названы Гу ров и Анна Сергеевна, главные герои чеховского рассказа. <...> В поэтизации чувственной страсти, обнаруженной им в произведении Чехова, он, как явствует из его записи, усмотрел скрытую апологию того, что у Ф. Ницше <...> и его последователей принято было именовать «дионисийским экстазом»2 . <...> Ко нечно, в отношениях Гурова и Анны Сергеевны вряд ли можно обнаружить чтонибудь в прямом смысле «диони сийское». <...> И все же «Даму с собачкой» есть известные ос нования считать по духу ницшеанским рассказом. <...> 2 Другое название, используемое для описания этого феномена у Ницше, — дионисийский «оргиазм», то есть предельная раскрепо щенность полового чувства, с наибольшей откровенностью, по его мнению, проявившаяся в человеческой истории в древнегреческих Дионисийских мистериях, где «придается религиозный смысл глубо чайшему инстинкту жизни, инстинкту будущности жизни, вечности жизни» и где «самый путь к жизни, соитие, понимается как священ ный путь» (Ницше Ф. <...> 93 Чтобы доказать это положение, следует несколько уг лубиться в историю европейской литературы Нового вре мени, в которой с определенного момента все активней стало появляться то, что, намеренно обобщая, можно бы ло бы назвать «преддионисийскими» вспышками. <...> И здесь, безусловно, одной из ключевых фигур является Ж. Ж. Руссо как автор романа «Юлия, или Новая Элои за» (1759), романа, оказавшего грандиозное влияние на всю европейскую, и в особенности русскую, литературу XIX столетия. <...> Восходящий к роману Руссо мотив идеально и страст но любящих друг друга родственных душ, как бы предна значенных друг для друга самой природой, которые, од нако, не могут соединиться в полноценном союзе, поскольку существуют причины, фундаментально не до пускающие подобного соединения <...>