Бахтин определяет диалог как равноправие личностей перед лицом истины: «Что такое монологизм в высшем смысле. <...> В диалогической модели мира смысл, истина не могут 1 Бахтин М.М. <...> Однако и в гуманитарных науках монологизм со странным упорством не желает сда вать свои позиции. <...> Инициатор «своего» диалога с культурами прошлого и миром мнений современников, Бахтин авторитарен, как вся кий творец формы, и после Бахтина нам в пространстве его последнего смыслооформляющего высказывания делать не 244 чего: кончен пир, умолкли хоры, изваянные эйдосы объектов совпали с искомыми гранями и стоят теперь памятниками встречи, роковой для них (их будущее состоялось) и резуль тативнонеотменяемой для нас (попробуйте теперь прочесть Рабле вне карнавальных коннотаций, а формалистов — в сто роне от воздвигнутого им поминального иконостаса)2 . <...> И проблема здесь не в чьейто глупости или чьейто злой воле, а в том, что монологизм естественен и привычен для человече ского сознания. <...> Потому что прак тически все они в большей или меньшей мере отражают тот факт, что искусство оказывается способным разорвать неразрывную в повседневной жизни связь личности и ис тины, разрушить монологизм нашего бытия. <...> Участники эстетического диалога— люди, животные, вещи, предметы — вступают в специфи ческие взаимоотношения, трудноопределимые, но легко узнаваемые для каждого, кто хоть раз сталкивался с фено меном искусства. <...> Когда в саду ни ветерка, Оно дрожмя дрожит. <...> Не в силах дерево сдержать Дрожащие листки, Оно бы радо убежать, Да корни глубоки. <...> Допустим, дерево — это че ловек в толпе, страдающий от мук совести или в силу более тонкого и трагического, чем у других, восприятия мира; пусть дрожащие листки — это дрожь рук в минуты волне ния, а глубокие корни — это сила привычки либо обяза тельства перед близкими. <...> Дерево сходит с ума, испытывает муки совести, а человек дрожит под топором и роняет в ознобе листья. <...> Очевидно <...>