Слово авторам ЖЗЛ Алексей ВАРЛАМОВ ЗАМЕТКИ О БИОГРАФИЧЕСКОМ ЖАНРЕ Первые книги в серии «ЖЗЛ» я прочитал, когда учил ся в школе. <...> Хотя насколько подлинной может быть история жизни профессионального плута и авантюриста? <...> Биография есть несомненно самый фантастический жанр на свете — и чем замечатель нее ее герой, тем выше процент фантастики. <...> Великие лю ди не просто проживают свои жизни, они за редким ис ключением озабочены тем, как их судьбы отразятся в зеркалах будущего, и иногда кажется, что иные из них охотнее живут ради этого отражения, нежели для своего настоящего. <...> Они создают мемуары, ведут дневники, пи 25 шут письма, сочиняют автобиографическую прозу и на ка ждом шагу — сознательно или бессознательно, намеренно или нет,— но искажают подлинную картину; и в этом смысле идеальная биография должна стремиться к тому, чтобы подобные наслоения бережно снять и увидеть. ко черыжку, ибо именно в этой лжи, в этих листьях и заклю чено обаяние и содержание любой судьбы. <...> Жизнь худож ника есть миф, жизнь русского художника Серебряного века — миф в квадрате, жизнь того, кто попал в советское время — миф в кубе, вопрос — что за этим мифом стоит. <...> както заметила, что биография худож ника есть самое совершенное его произведение. <...> Большинство же русских писателей ХХ века победителями не назовешь, однако их судьбы интересны не только сами по себе, но и как некое общее поле, где каждому достался свой надел. <...> Но — не Цветаева, не Мандельштам, не Грин, не Есенин, не Клюев, не Маяковский, не Блок, даже не Шолохов. <...> У него случилась практически идеальная жизнь, то самое жизнетворчество, которым грезили символисты, стреля ясь, уводя друг у друга женщин. <...> Оказалось же, что по настоящему прожил роман как жизнь тот, кого они и за писателято не считали. <...> Разве что под конец бес честолюбия к нему привязал ся — иначе я не могу объяснить себе эту историю с «Осу даревой дорогой», которую О. Волков <...> назвал лакейской <...>