Благой Д. Батюшков К. Н. // Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939.
Т. 1. - [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1930. - Стб. 368-371.
http://www.feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le1/le1-3682.htm
БАТЮШКОВ Константин Николаевич [1787-1855] - поэт, непосредственный предшественник
Пушкина. Воспитывался в петербургских французских пансионах. Был связан тесными дружескими
отношениями с Н. И. Гнедичем, позднее с кн. Вяземским,Жуковским и "арзамасцами" (см. "Арзамас").
Служил на военной и гражданской службе. Участвовал в трех походах. В 1818 был прикомандирован к
дипломатической миссии в Италии, где вскоре заболел неизлечимой душевной болезнью. Несмотря на
ряд неудачных попыток к самоубийству, прожил еще около тридцати пяти лет, но для литературы
безвозвратно погиб с 1821.
Будучи лит-ым учителем Пушкина (см.) Б. является его предшественником и в социальном
отношении. В его поэзии впервые зазвучал в русской лит-ре, с тех пор до конца века не замолкавший в
ней, голос деклассирующегося представителя старинного, но обнищавшего дворянского рода. "Не
чиновен, не знатен, не богат", с горечью записывает о себе Б. в дневнике. Непрерывное безденежье ("ни
гроша нет", "могу умереть с голоду"), заклады и перезаклады, наконец продажа унаследованного имения,
служебные незадачи, связанные с органическим неумением и нежеланием служить и, в особенности,
прислуживаться ("к службе вовсе не гожусь") - накладывают решительный отпечаток на характер и литую
деятельность Б. Из его писем возникает образ "старика в 22 года", "печального странствователя", во
всем разочарованного ("умираю от какой-то ни к чему непривязанности"), угнетаемого скукой, всюду,
где бы он ни был - в "свете", в деревне, в военных походах, в путешествиях - образ, к-рый несколько
позднее находит свое художественное воплощение в "Евгении Онегине" Пушкина. Наследственная
предрасположенность к душевному заболеванию (и по материнской и по отцовской линии), мысль о
неизбежности к-рого издавна тяготила Б., особенно омрачает его психику.
Творчество Б., признанного эпикурейца, представителя "легкой поэзии", эротической лирики,
славящей бездумное и беспечное наслаждение жизнью, ее удовольствиями, на первый взгляд поражает
резким несоответствием и личной и социальной судьбе его творца. Но это несоответствие только
кажущееся.
Основной задачей, к-рую Б. стремился разрешить своим художественным творчеством, было
"образование" нового лит-ого яз.: "пламенное желание усовершенствования языка нашего" сам Б.
склонен был считать своей единственной заслугой. Борьба за создание нового лит-ого яз., к-рая была
начата еще Карамзиным (см.) и в которой Б. принимает самое оживленное участие (острые сатиры на
"славянороссов"), явилась выражением обозначившегося к нач. XIX в. социального расслоения
дворянства. Новый слой, обозначившийся в дворянстве - деклассирующаяся дворянская интеллигенция, -
по слову Пушкина, "обломки униженных родов", "с имениями, уничтоженными бесконечными
раздроблениями, с просвещением, с ненавистью противу аристократии", несли в себе потребность иной
языковой культуры. Опрощению, демократизации быта неизбежно соответствовала тенденция к
опрощению, демократизации яз. В лит-ой деятельности Б. это выступает с особенной наглядностью.
Подобно тому как он противопоставляет свой "шалаш простой", "убогую", "смиренную хижину" -
"свету" с его "дворцами", "мраморными крыльцами", "огромными палатами с высокими столбами" (один
из самых навязчивых мотивов его лирики, целиком подтверждаемый эпистолярными признаниями), так
отвлеченно приподнятому, условно-книжному, пронизанному церковно-славянской стихией,
"мандаринному, рабскому, татарско-славянскому яз." придворной поэзии XVIII в. противопоставляется
им требование "писать так, как говоришь", стремление к "ясности", "строгой точности", "простоте" речи,
к сближению лит-ого яз. с живым, "простонародным" говором. Правда, в этом последнем направлении Б.
делает лишь первые робкие шаги. До конца усвоить русской лит-ре "слог простонародный" - живую
разговорную речь - осмелился только гений Пушкина. Б. еще не верит в способность "варварского",
"жестокого" русского яз. к самостоятельному развитию ("и язык-то по себе плоховат, грубенек, пахнет
татарщиной. Что за Ы, что за Ш? что за Щ,ШИЙ,ЩИЙ, ПРИ, ТРЫ? О, варвары!"), стремится сообщить
ему лад и гармонию излюбленной им итальянской речи, к-рую он уподобляет "арфе виртуоза", сравнивая
русский яз. с "волынкой или балалайкой". Однако практика Б. опережает его теорию. В своих "Опытах в
стихах и прозе", вышедших в двух томах в 1817 и заключающих почти все им написанное, Б. дает
высокие образцы русской стихотворной и прозаической речи - оселок, на к-ром оттачивает свой стих и
свою прозу Пушкин. Наряду с изменением яз. мы сталкиваемся в поэзии Б. с одновременным
изменением поэтического жанра. Взамен "высокой", "торжественной", победно-звучащей оды -
основного жанра поэтов XVIII в. - на первом месте в творчестве Б. выступает элегия - задушевное,
подернутое грустью лирическое излияние чувств и мыслей поэта. Б., почтенный современниками
прозвищем "русского Тибулла", один из первых вводит в нашу лит-ру и надолго утверждает в ней этот
жанр. Изменению жанра всегда соответствует смена признанных лит-ых авторитетов. Сближаясь с
Стр.1