Мёдова А.А.
СИМВОЛИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ СОЗНАНИЯ: АНАЛИЗ КОНЦЕПЦИЙ
Э. КАССИРЕРА И С. ЛАНГЕР
Среди разработанных в современной философии моделей сознания
значительное место занимает символическая модель, где символ трактуется
как ключ к пониманию способа организации и функционирования сознания.
Эта модель выделяется среди прочих концепций своей разносторонней
разработанностью, обусловленной различием пониманий концепта «символ».
Данную модель отличает несомненная перспективность в плане
интерпретаций феноменов сознания. Показательно, что в русле символической
модели работали представители принципиально различных направлений – Э.
Кассирер (неокантианство), Ж. Лакан (психоанализ), М. Мамардашвили и А.
Пятигорский (феноменология), С. Лангер (семиотика). Как отмечала в 1956 г.
сама Сьюзен Лангер, её концепция «свидетельствует о работе блестящего
интеллектуального поколения – Уайтхеда, Рассела, Витгенштейна, Фрейда,
Кассирера, – я упоминаю здесь лишь немногих – которое предприняло атаку
на проблему символа и значения, задав лейтмотив философской мысли нашего
времени» [4, с.8]. За прошедшие с тех пор полвека проблема символа и его
роли в постижении устройства сознания отнюдь не потеряла свою
актуальность.
Существует две основные тенденции понимания символа - семиотическая
и феноменологическая. Семиотическая тенденция рассматривает символ как
разновидность знака и анализирует его возможности в плане означивания,
исследует специфику соотношения символа со своим референтом
(десигнатом) и т.д. Эта тенденция интересует наш лишь косвенно, хотя
именно она явилась предпосылкой второй, феноменологической тенденции.
Осмысление семиотических проблем в определенном модусе приводит к
вопросу относительно функционирования символа в сознании. Продолжение
семиотического исследования в области философии сознания приводит к
вопросу: каким образом нечто приобретает для нас символическое значение и
значение вообще? Что в нашем сознании заставляет те или иные объекты
функционировать как символы?
Семиотическая тенденция требует осмысления механизмов репрезентации
одного объекта через другой, т.е. опосредования, замещения и обобщения
(так, практически все слова разговорного языка являются обобщающими
абстракциями). Таким образом, мы приходим к проблеме смыслопорождения
и смыслопридавания в процессе знаковой активности. Согласно Кассиреру,
Стр.1
«чем меньше языковая форма стремится представить некий слепок
предметного мира, тем менее она идентифицирует себя с бытием этого мира и
тем более она продвинулась к присущей ей деятельности – к её
специфическому смыслу» [3, с. 399]. Здесь уже очевидна связь с глобальной
феноменологической проблемой условия возможности смысла вообще.
Концепт «смысл» - ключевая категория, указывающая на сущность
сознания, поскольку порождение смысла есть главный итог деятельности
сознания. Эти два ключа к тайне сознания – символ и смысл – на деле
являются одним и тем же феноменом, но рассматриваемым с разных позиций:
в первом случае с позиции структурно-формальной, что соответствует
вопросу «как функционирует сознание?», во втором – с позиции
содержательной - вопрос «что есть сознание?». Таким образом, спрашивая о
символе, мы спрашиваем: как возникает (осуществляется, структурируется)
смысл?
Главная задача феноменологической тенденции, как уже было сказано, -
обнаружить принципы работы сознания, увидеть сознание «изнутри».
Феноменология нацелена на различение объектов, конституируемых в
сознании, от объектов опыта как таковых, на исследование процедур
возникновения содержаний сознания, на анализ структур образования
ментальных результатов опыта, ноэматических механизмов опосредования
реальности и т.д. В феноменологии заложено стремление увидеть наше
сознание с «обратной стороны», не так, как оно нам предстает в повседневной
жизни. Эту идею сформулировал еще Кант, говоря, что душа наша
воспринимается нами, уже будучи опосредованной нашими априорными
формами чувственности, принципами мышления и т.п., но никогда она не
открывается нам как вещь в себе [1, с. 66, 105]. Сама попытка мыслить чтолибо
без этого опосредования, которое и есть, видимо, само мышление,
представляется достаточно утопичной, тем не менее, она и есть двигатель
феноменологии.
Символ в феноменологической тенденции является структурной единицей
сознания, способом его самоорганизации и формой существования.
Существуют различные версии символической модели сознания, при этом тот
или иной мыслитель может представлять феноменологическую тенденцию,
вообще не относясь к лагерю феноменологов, т.к. феноменология, согласно
Мамардашвили, есть сопутствующий момент всякой философии [5].
Обратимся к феноменологическому аспекту понимания символа, как он
представлен в учениях Э. Кассирера и С. Лангер.
Стр.2
Основоположник теории символических форм – Эрнст Кассирер – полагал
символизацию неким третьим звеном в системе способов адаптации к
окружающей среде, располагающимся между системой рецепторов и
эффекторов [2, с. 470]. Эта символическая адаптация порождает новое
измерение реальности. Любая информации о мире опосредована символами.
Благодаря символизации человек никогда не сталкивается с реальностью
непосредственно – эта мысль Кассирера подтверждает представление об
опосредовании как о сущностной структуре сознания. Под символической
формой Кассирер понимает энергию духа, посредством которой некое
смысловое содержание связывается с конкретным чувственным знаком и
внутренне этому знаку присваивается. Сознание «оформляет чистое
содержание ощущения и восприятия в символическое содержание» [3, с. 396].
То есть речь идет о практически кантовском «подведении» чувственных
созерцаний под априорные категории, точнее, символы. При этом проблема
смыслопорождения оставляет открытым вопрос о происхождении символа,
т.е. о его априорности.
Согласно Сьюзен Лангер, символ говорит об избыточности человеческого
разума. «Очевидно, ум делает что-то еще или, по крайней мере, нечто
большее, чем соединение опытных даны. Это не просто функционирование в
интересах тех или иных биологических потребностей» [4, с. 39]. В отличие от
Кассирера, она определяет символизацию не как форму духовной адаптации, а
как потребность: у человека, помимо животных потребностей, есть еще одна,
базовая – потребность в символизации. То есть символизация – это спонтанная
самодеятельность разума, не имеющая отношения к прагматике.
«Символотворческая функция – одна из первичных в человеческой
деятельности подобно питанию, ориентации в пространстве, передвижению.
Она является фундаментальным и постоянным процессом человеческого ума»
[там же, с. 41]. Таким образом, символизация – не средство для общения или
удержания объектов в мышлении, а цель или способ существования сознания.
Человеку недостаточно просто что-то воспринять – ему нужно это своё
восприятие еще и выразить, т.е. обозначить свою реакцию на воспринятое,
интеллектуально подтвердить для самого себя факт восприятия. Помимо
функции восприятия у человека еще есть функция выражения, для животных
совершенно излишняя. Эту функцию и обеспечивает символ, который
настолько пронизывает сознание, что может действовать «вхолостую» -
осуществлять выражение без восприятия, как это имеет место в искусстве
(И.Кант сходным образом интерпретировал эстетическое восприятие – как
свободную, не ограниченную понятием и целью игру познавательных
способностей).
Стр.3