А.А. Мёдова
Сибирский государственный технологический университет, Красноярск
ИПОСТАСНОСТЬ БОГА И МОДАЛЬНОСТЬ СОЗНАНИЯ
Задача данной статьи – последовательное рассмотрение понятий ипостась
и модус с целью анализа перспективы использования этих понятий в
рамках интерпретации сознания. Выдвигаемая нами гипотеза заключается
в обосновании специфического метода исследования сознания, при котором
последнее мыслится в терминах модальности и ипостасности. Для такого
обоснования необходим предварительный анализ содержания выдвинутых
понятий - модус и ипостась, – а так же уточнение их различия.
Что бы мы ни выделяли в качестве элементов сознания, это, совершенно
очевидно, не какие-то разные структурные единицы, это даже не проявления
одного объекта, это по существу одно и то же, так как в рамках дискурса
сознания практически невозможно отличать предмет от его проявлений.
Проявления и есть сам предмет, т.е. сознание является своим действием.
Ж.
Делёз считал, что проблема понимания сознания состоит не в том,
может ли мыслящий субъект созерцать самого себя, а в том, не является ли
сам мыслящий субъект созерцанием, созерцанием в себе самом: «Мы не
созерцаем себя, но существуем, лишь созерцая, то есть, приобретая то, из
чего происходим. …Созерцать – значит выманивать» (Делез Ж., 1998, с.
99). Здесь возникает сравнение с фразой Павла Флоренского относительно
триединства: «Истина созерцает Себя через Себя в Себе, но каждый момент
этого абсолютного акта сам абсолютен, сам есть Истина» (Флоренский,
П.А., 1990, c.48). Иными словами, невозможно отличить созерцание
сознания от самого сознания и самосозерцание божественной истины от
неё самой, что возвращает нас к нашей главной идее – сознание всегда является
одним-единственным объектом, но предстает как некое разнообразие,
поскольку его природа ипостасна или модальна. Одни и те же явления
могут выглядеть в глазах рефлектирующего разума как различные в зависимости
от того, в каком модусе они рассматриваются. Но на деле это один
объект – сознание.
Смыслы понятий «ипостась» и «модус» близки, хотя и не тождественны.
Модус - это измерение или способ явленности одного и того же объекта,
ипостасность – это тождественно-иное, различие без различения, подлинная
целостность. Несмотря на троичность божественных ипостасей,
они являются единой сущностью, так же и модусы одного объекта являются
в определенном смысле одним и тем же объектом. На пересечении понятий
«модус» и «ипостась» мы видим возможность постижения тайны сознания.
Частичное совпадение этих понятий, благодаря создающейся
смысловой многомерности, должно открыть перспективу мышления в искомом
направлении.
Стр.1
То, что мы применяем термин «ипостась» применительно к проблеме
сознания, перенося его в пространство философской мысли, не является
предосудительным с точки зрения христианской этики. Принимая во внимание
тот факт, что ипостасность мыслится в богословии как источник
личностной природы1, как абсолютная личность и тайна различия в едином
Существе, мы полагаем возможным обращение к данному термину с целью
прояснения возможных путей интерпретации сознания. В свое оправдание
мы можем сослаться на учение отца Павла Флоренского, развертывавшего
свое понимание триединства через понятия Я и Субъект. «Самодоказательность
и само-обоснованность Субъекта Истины Я есть отношение
к Оно через Ты. Через Ты субъективное Я делается объективным Он, и
в последнем имеет свое утверждение, свою предметность как Я. Он есть
явленное Я. Истина созерцает Себя через Себя в Себе. Но каждый момент
этого абсолютного акта сам абсолютен, сам есть Истина. Истина – созерцание
Себя через Другого в Третьем: Отец, Сын, Дух. Таково метафизическое
определение сущности само-доказательного субъекта, которая есть,
как видно, субстанциональное отношение» (Флоренский, П.А., 1990, с. 4849).
Мы видим, что с Павел Александрович объясняет суть ипостасности
через самоотношение субъекта, при этом Субъектом Истины он именует
божественную сущность. Таким образом, ипостаси принимают вид этапов
самосозерцания абсолютного Субъекта. (Можно отметить, что этот взгляд
в определенном смысле противоречит догматической установке: в богословских
трудах подчеркивается, что внутри святой Троицы нет никакого
внутреннего процесса, невозможна никакая диалектика трех ипостасей, как
невозможно и становление по причине совершенства и вневременности
Бога (Лосский, В.Н., 1991, c. 37), хотя Флоренский, очевидно, имеет в виду
не процесс, а скорее данность самоотношения.)
Понятие ипостась имеет в христианском богословии три смысловых
аспекта, имеющих актуальность также и для проблемы сознания: это тождественное
различие, самоотношение и личностность.
Тождественное различие. Триединство Бога, как известно, является
одной из сложнейших для рационализации догмой. Проблема в том, что
Бог в Троице «нераздельно разделен», т.е. сохраняет единство в троичности.
«Истина есть единая сущность в трех ипостасях. Не три сущности, но
одна; не одна ипостась, но три. Однако, при всем том, ипостась и сущность
– одно и то же» (Флоренский, П.А., 1990, с. 49). Троичность необходима
для абсолютного божественного единства.
С целью осмысления и токования этого догмата отцы церкви в начале
развития христианства прибегли к двум терминам, изначально бывшим
синонимичными – омоусиос (усия) и ипостась. Понятие усия употреблялось
еще Аристотелем в смысле индивидуальной «чтойности» предмета,
1
«В образе мысли восточных отцов … богословское понятие ипостаси означает скорее
не индивид, а личность в современном понимании этого слова» (Лосский, В.Н., 1991, с.
43).
Стр.2
конкретной его сущности, соотнесенной с родовой. Термин ипостась в разговорном
греческом языке обозначал существование, простое самостоятельное
бытие (Лосский, В.Н., 1991, с. 42). Как видим, эти термины практически
совпадали, часто отождествлялись и нагружались значением субстанции.
Именно они и были выбраны отцами церкви, в частности Афанасием
Великим, для выражения триединства Бога. В результате возникла
своего рода «стереоскопичность», объемность понятия. Как говорит П.
Флоренский, неверно утверждать, что ипостась означает индивидуальное,
а усия – общее, эти термины относятся друг к другу как правое к левому,
как предмет и его зеркальное отражение. В богословии выбрана пара слов,
совпадающих по содержанию, и обозначаемое ими логически различается
лишь относительно – «взаимно, но не в себе, не о себе» (Флоренский,
П.А., 1990, с. 52).
То есть усия (божественная сущность) и ипостасность различаются
лишь относительно друг друга, сохраняя при этом единство, это некое
внутреннее саморазличение. Согласно Иоанну Дамаскину, «Сын - не Отец,
потому что Отец один, но то же, что Отец. Дух – не Сын, хотя и от Бога,
потому что Единородный – один, но то же, что Сын. И Три – единое по
Божеству, и Единое – три по личным свойствам, так что нет ни единого, ни
трех» (цит. по Лосский, В.Н., 1991, с. 43).
В таком ключе самоотношения многие философы ХХ века понимали
сознание или сущность человека. В качестве примеров можно указать на
Сартра, использовавшего в этом смысле термин для-себя-бытие, и на
Мерло-Понти с его рефлексией временности субъекта в «Феноменологии
восприятия».
Итак, отношение усии и ипостаси - это различие, которое возможно
лишь как взаимная отсылка одного понятия к другому и назад, как взаимная
корреляция, в процессе которой и рождает разность, но она тут же угасает,
стоит только ввести в поле сравнения другой, внешний объект. Тогда
понятия ипостась и усия опять совпадают. Ипостаси Троицы, т.е. личная
сущность Отца, Сына и Духа, не сливаются, но в то же время неразделимы,
поскольку «только в единстве Трех каждая ипостась получает абсолютное
утверждение, устанавливающее её как таковую» (Флоренский, П.А., 1990,
с. 50).
Христианские богословы советуют понимать здесь троичность не как
число и не как последовательность, а как качество: «Когда это число относится
к нераздельно соединенным Божественным ипостасям, совокупность
которых всегда равна только единице, тройственное число не является количеством,
оно обозначает в Божестве неизреченный его порядок» (Лосский,
В.Н., 1991, с. 39). Слово «порядок», однако, в данном случае тоже
метафора, т.к. по словам П. Флоренского «в абсолютном единстве Трех нет
порядка, нет последовательности. В трех ипостасях каждая – непосредственно
рядом с каждой, и отношение двух только может быть опосредо
Стр.3