Тем более что на самосохранение российской системы работает целый
ряд факторов. <...> Впервые в российской истории
ресурсом российского самодержавия стал Запад. <...> И потому, что либеральные демократии переживают
кризис и пытаются решить свои
проблемы через переход к «вненормативному» прагматизму. <...> Дискредитация либеральной альтернативы также облегчает самосохранение единовластия. <...> Дело не
только в «лихих 90-х», когда под лозунгом либеральных реформ власть
строила олигархический капитализм. <...> Он представлен в
правительстве и прослойкой обслуживающих власть словоохотливых
западников. <...> Либеральная фразеология позволяет не только развивать
рыночные отношения в той форме,
которая облегчает присвоение рыночного продукта правящим классом. <...> Она обеспечивает инкорпорирование российской элиты в ткань
западного общества и ничуть не мешает
национал-державническому
курсу внутри России с целью изоля-
2
ГУ ¹12’10
ции российского общества от Запада. <...> Гибридность режима с его идеологической неопределенностью и
размытостью правил игры сохраняет
возможности для частичного удовлетворения интересов различных политических и социальных факторов. <...> В ряде стран (Сербии и Украине)
гибридные режимы облегчили их либерализацию, пусть в случае с Украиной и непоследовательную. <...> Отмечу и способность правящего
класса к имитациям, которые дискредитирует даже намек на оппонирование. <...> Ставший даже
для части элиты одиозным, Путин с
его агрессивной архаикой начинает
провоцировать тягу к переменам. <...> Напротив, Медведев с его модернизационной мантрой, порождая надежды на «оттепель» при своем полном бездействии, затрудняет обновленческий процесс. <...> Вот ведь какая
ирония истории: политик, выглядящий как реформатор, может принести прогрессу больше вреда, чем откровенный традиционалист. <...> И дело
не в принадлежности Медведева к
правящей группировке. <...> Испанский
лидер Адольфо Суарес был любимцем Франко. <...> И при этом он сумел
стать отцом самой <...>
Деградация.pdf
ФИЛОСОФИЯ ПРОФЕССИИ
ДЕГРАДАЦИЯ
Л. Шевцова
Если критерием стабильности
является отсутствие массового
протеста, то Россия выглядит
спокойнее, чем Франция либо
Италия. А потому есть основания
предполагать, что российской
власти удастся себя воспроизвести
в 2011—2012 годах. Тем более
что на самосохранение российской
системы работает целый
ряд факторов.
Впервые в российской истории
ресурсом российского самодержавия
стал Запад. И потому, что либеральные
демократии переживают
кризис и пытаются решить свои
проблемы через переход к «вненормативному»
прагматизму. И потому,
что западные правительства, не
зная, что с Россией делать, пошли
по легкому пути, назвав его «перезагрузкой».
Вот ее содержание: «Россию
не переделать. Будем сотрудничать
с Кремлем, какой есть, и не будем
его раздражать».
Дискредитация либеральной альтернативы
также облегчает самосохранение
единовластия. Дело не
только в «лихих 90-х», когда под лозунгом
либеральных реформ власть
строила олигархический капитализм.
На единовластие работает системный
либерализм. Он представлен в
правительстве и прослойкой обслуживающих
власть словоохотливых
западников. Аргументация системного
либерализма незатейлива:
«Россия не готова к радикальным
переменам. Нужна постепенность. С
властью следует вести диалог и
осуществлять политику «малых дел».
Эта риторика является обоснованием
системы-паразита, которая
существует за счет одновременного
«присасывания» к Западу и отторжения
от него. Либеральная фразеология
позволяет не только развивать
рыночные отношения в той форме,
которая облегчает присвоение рыночного
продукта правящим классом.
Она обеспечивает инкорпорирование
российской элиты в ткань
западного общества и ничуть не мешает
национал-державническому
курсу
внутри России с целью изоля2
ГУ
¹12’10
ции российского общества от Запада.
Гибридность
режима с его идеологической
неопределенностью и
размытостью правил игры сохраняет
возможности для частичного удовлетворения
интересов различных политических
и социальных факторов.
В ряде стран (Сербии и Украине)
гибридные режимы облегчили их либерализацию,
пусть в случае с Украиной
и непоследовательную. В
России режим-гибрид перемалывает
любые попытки либерализации.
Отмечу и способность правящего
класса к имитациям, которые дискредитирует
даже намек на оппонирование.
Правда, здесь трудно не
увидеть парадокс. Ставший даже
для части элиты одиозным, Путин с
его агрессивной архаикой начинает
провоцировать тягу к переменам.
Напротив, Медведев с его модернизационной
мантрой, порождая надежды
на «оттепель» при своем полном
бездействии, затрудняет обновленческий
процесс. Вот ведь какая
ирония истории: политик, выглядящий
как реформатор, может принести
прогрессу больше вреда, чем откровенный
традиционалист. И дело
не в принадлежности Медведева к
правящей группировке. Испанский
лидер Адольфо Суарес был любимцем
Франко. И при этом он сумел
стать отцом самой успешной трансформации,
отказавшись от монополии
на власть. «Модернизаторство»
Медведева, напротив, заточено на
то, чтобы эту монополию укрепить.
Воспроизводство системы облегчает
и «фактор веры». Я имею в виду
надежду экспертов и политиков на
то, что тандем Путин – Медведев
означает неизбежность раскола элиты
и возникновение двух моделей
развития – консервативной и умеренно-реформаторской.
Реальных
доказательств того, что дрязги между
командами лидеров и их разная
стилистика являются подтверждением
наличия внутри власти концептуальных
различий, найти не удается.
Налицо доказательства обратного –
того, что тандем является успешной
ФИЛОСОФИЯ ПРОФЕССИИ
Стр.1