Посев №43 1963 (80,00 руб.)

10 ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОСЕ В ИНОСТРАННЫЙ Адрес: Possev-Verlag, 623 Frankfurt/Main - Sossenheim. Flurscheideweg S. Тел. 31 92 65 Почтов. ящик: 6 Frankfurt/Main, Postamt 1, Postfach 2786. TelegTamm-Adresse: Posseverlag, Frankfurt/M. Postscheckkonto: Frankfurt/M. 33461, Bankkonto: Nassauische Spar basse, Frankfurt/M. Nr. 11SM. Издает еженедельник «П о с е в», журнал литературы, искусства, науки и общественнополитической мысли «Грани » и художественную и общественно-политическую литературу. При издательстве — книжный магазин. Проспекты и каталоги высылаются бесплатно. АВСТРАЛИЯ ,Р о s s е v", Post Office, Carrum, Victoria. Mr. A. Veremeeff, 8 Abingdon St., W-Gabba. Brisbane, Qld. АВСТРИЯ Wlen, Postamt 78, Postfach 40. АНГЛИЯ E . A. Baratscheviky, 23, Alder Grove, London N. W. 2. D. P. Bllenko, 48 Leamington Str., Oak Lane, Heaton, Bradford 9, Yorkshire АРГЕНТИНА N. Momot, Casilla de correo 2S85, Buenos Aires. БЕЛЬГИЯ E . Drevlnsky, B. P. 259, Bruxelles. БРАЗИЛИЯ I . Alexandrow, Av. Lavandlska, 648. Indianopolis, Sao Paulo. ВЕНЕСУЭЛА N. Drosdovsky, Apartado correo 4685, Caracas-Este. ГОЛЛАНДИЯ A. Kandanrow, Postbus 325, Rotterdam. ДАНИЯ D. Schewltsch, Herthave] 2. B, K6benhavn-CharL ИЗРАИЛЬ M. Kablrl, 33, rue Maaleh, Harofim, Ramath - Gan, Israel. ИСПАНИЯ Don Miguel Jurenlnsky-Kolcbln, PadlUa, 55, Madrid. ИТАЛИЯ A. Konovets, Casella Postale 429. Roma, Centro. КАНАДА A. Romar, 1420, Bernard str. Outremont, МАЛАЙЯ M. Talrow, 43, Stevens Road, Singapore. МАРОККО Mr. T. Moudrow, Cite de Boumazel. Inun. 14. App- t HA, Casablanca. НОРВЕГИЯ Fedor Tarakanow, Krusesgt. 5. B, Oslo. США Mr. A. P. Studentzoff, 340 Liberty ave. Brooklyn 7, N. Y . Mr. A. Tzvlkevich, 2314 - 25th. Avenue, San Francisco, 16, California. Tel. S E 1 - 0339. "The Book House" 304 State Str., Bridgeport, Conn. Gregory Shevtoff, Book Agency "Don", 1675 Bryant Ave., Apt. l F , New York 66, N. Y . ТУРЦИЯ Mr. Nadir Bek, Aya Andreya Blnasl Mumnhane caddesl No. 109 Galata-Istanbul. ФРАНЦИЯ Soclete „Le Semis" в. P. 143, Paris XV. Tel. : BLOmet 61-06. N. Altoff c/o M-me Barge, 6, Place de la Crolx-Rouase, Lyo n (Rhone). A. K. Lavroff, 2, rue de la Moselle, Nllvange (Moselle). ШВЕЙЦАРИЯ Leo Grossen, Postfach, Locarno. ШВЕЦИЯ Tldskrlften „Possev", Box 4094. SOdertaiJe 4. ЯПОНИЯ Mr. A . Bakulevsky, 417 - Ival - cho, Hodogaya-ku, Yokohama. Elnzelprels — D M 0.80 Цена еженедельника «Посев » с 1.1.12 г. в розничной продаже: Германия — 0,80 н.м.; Австралия — 1 шилл. 10 пенсов; Австрия — 4,50 шилл.; Англия — 1 шилл. 5 пенс.; Аргентина — 10 пезо; Бельгия — 9,50 фр.; Бразилия — 60 крузейро; Венесуэла — 0,90 боливара; Голландия — 0,70 гульдена; Греция — 5 драхм; Дания — 1,40 кроны; Израиль — 0,25 фунта; Иран — 9 риалов; Испания — 8 пезет; Италия — 100 лир; i Канада — 30 центов; Марокко — 80 франков; j Норвегия — 1,3 кроны; США — 30 центов; Тур- j ция — 1 лира; Франция — 0,90 н. франка; Чи- ; ли — 159 пезо; Швейцария — 0,65 франка; ; Швеция — 1 крона. Ныне действует для объявлений в Германии ; тариф Mb 2: страница — 1000 н.м.; 1/4 — 725 н.м.; ; 1/2 — 550 н.м.; 1/4 — 300 н.м.; 1/8 — 160 нл . : Условия подписки на еженедельник «Посев » I и журнал «Грани » в Германии: •П о с е в»: на 3 месяца — 9,10, на полгода — • 19,20, на год — 36,40. •Грани»: Отдельный экземпляр — 6,00, годо- ; вая подписка — 20,00. Цены указаны в немецких марках. Конрад Аденауэр и „эра Аденауэра" 10 октября глава германского правительства федеральный канцлер Конрад Аденауэр вручил президенту Любке прошение об отставке. Этим заканчивается четырнадцатилетний период правления — в труднейших политических условиях — человека, которому было семьдесят три года, когда он пришел к власти, и которому без малого девяносто лет, когда он уступает место другому. Но самое удивительное то, что Аденауэр уходит с поста канцлера отнюдь не добровольно, а вынужденно. Его уход предрешен сговором, заключенным после выборов 1961 года между христианскими демократами, потерявшими абсолютное большинство в бундестаге, и либералами, которые одним из условий своего вхождения в правительственную коалицию поставили требование, чтобы Аденауэр покинул пост канцлера еще до истечения полномочий бундестага. Если бы христианские демократы в 1961 году завоевали абсолютное большинство, то «старик» и по сей день сидел бы за своим письменным столом в федеральной канцелярии в Бонне: недаром Аденауэра называют величайшим «германским чудом». Обстановка, в которой Аденауэр покидает свой пост, меньше всего подходит на шаблонную картину: умудренный опытом благостный старец величаво прощается с окружением и удаляется на покой. На покой Аденауэр вообще удаляться не собирается: он по-прежнему остается депутатом бундестага и, возможно, председателем христианско-демократической партии. Но учитывая, что теперь он свободен от ответственности главы правительства, Аденауэр превратил рутинный церемониал прощания в какой-то фейерверк крайне острых, далеко не всем приятных замечаний. Корреспондентам иностранных газет в Бонне он заявил, что самое лучшее для Макмиллана было бы, если бы он уже давно подал в отставку: тогда он читал бы криминальные романы вместо докла{ Трудно сказать, кто начал: алжирцы | или марокканцы. Еще труднее устано| вить, у кого больше прав на чахлые оа| зисы Колон-Бешар, Зегду, Тинджуб, 1 Тиндуф, Иш, Хасси Беида, о которых | еще вчера никто не слыхал. | Граница между Алжиром и Марокко | во все времена была местом кровавых | междоусобных столкновений кочевых I племен, а также кочевников и француз| ских войск (главным образом — иноI странных легионеров). I В 1864 году в пограничной зоне имело I место восстание алжирских кочевников. [ Восстание было подавлено французами. I Восставшие перебежали в Марокко. I В 1881 году вспыхнуло вторичное восI стание, сопровождавшееся резней франI цузов: миссионеров, гражданских лиц, 1 военных. I В 1900 году, после того, как французы I оккупировали оазис Адрар, восстали | берберы. Завязались ожесточенные бои. | Французам удалось мобилизовать про| тив восставших кочевые племена туаре1 гов Сахары. | В 1905 году полковник (позднее мар| шал Франции) Лиотэ занимает оазис Бе| шар и дает ему французское имя Ко[ лон. Жест, вдвойне символический. Он | знаменует умиротворение французами | района, а также — суверенитет Фран| Ции над ним, поскольку с жителей рай| она изымали дань марокканские султа| ны. Лишь после 1912 года, т. е. после | установления французского протектора| та над Марокко, в районе наступило пол| ное спокойствие. I Уже этот краткий перечень боев и I стычек показывает, что пустынные зем| ли, по которым (один Аллах ведает — I где!) проходит граница между Алжиром I и Марокко, играют в политике отнюдь I немаловажную роль. И действительно: | все эти оазисы — места встреч алжирI цев, марокканцев, жителей Сахары и да| же Черной Африки. Здесь издавна про| исходил обмен товарами и идеями: имен| но отсюда шли «токи», зажигавшие пла1 мя восстаний на расстоянии сотен кило| метров. Следовательно, обладание этими | землями имеет немалое политико-психоi логическое значение. | К политико-психологическому моменту | присоединился в наши дни и экономи| ческий. Колон-Бешар, Зегду, Тинджуб, | Тиндуф — это не только пальмы, верб| люды, вода и песок. Здесь обнаружены | залежи угля, железной руды и нефти. | Так, запасы нефти, открытой в Колон| Бешар, исчисляются в 50 миллионов | метрических тонн. Легко понять, каким | магнитом должна явиться эта нефть и | для Бен Беллы, у которого в казне пусI то, и для марокканского правительства, | которое, вероятно, уже мечтает о неслы| ханном росте доходов. Между тем, в са| мом Марокко нефти найдено пока не I столь уж много: нефтяные разработки I на севере страны в настоящее время да| ют не больше ста тысяч тонн в год. | Что же касается железа, то залежи | железной руды, открытые в последнее | время около Тиндуфа, являются едва ли | не самыми крупными в мире: они исчисI ляются в 650 тыс. тонн минимум. { К эти богатствам прибавим еще одно | потенциальное: воду. В этом участке пу{ стыни под землей залегают большие воI доносные слои. Вывести воду на поверх{ ность, •— а при современном уровне техI ники это не так уж трудно, — и пустыня МИР И МЫ АЛЖИРСКО-МАРОККАНСКАЯ ВОЙНА превратится в то, чем она когда-то, на заре человеческой культуры, была: в цветущую страну. Как мы теперь видим, пограничный конфликт между Марокко и Алжиром имеет более веские основания, чем только соображения престижа. Пока Алжиром владели французы, марокканцы (до 1956 года сами находившиеся под протекторатом Франции), скрепя сердце, мирились с тем, что их «исторические владения» были у них отняты. Но когда французское владычество в Алжире рухнуло и по соседству с Марокко оказалось государство, располагающее всего-навсего шестью самолетами военно-воздушных сил и, от силы, ста тысячами солдат, марокканское правительство сочло, что настала пора предъявить старые счета. В июле прошлого года марокканские войска уже заняли было Зегду, но тогда их алжирцы оттуда выбили. В начале октября текущего года вновь начались пограничные инциденты (в районе Тинджуба), после чего обе стороны вступили в переговоры. Эти переговоры велись в Уджде, Алжире, наконец, Марракеше и пока не привели ни к чему: слишком серьезным проигрышем был бы для любой стороны отказ от территориальных претензий. Алжирско-марокканский конфликт осложнился еще одним обстоятельством: Бен Белла своими пропагандными выступлениями придал ему характер столкновения двух систем: «феодальной тирании» и «прогрессивного социализма». «Горячей» войне сопутствует «холодная». Король Марокко, еще вчера друг и хороший сосед, в мгновенье ока превратился в «тирана», «Батисту», «Чомбе». Бен Белла обвинил короля в деспотизме, а марокканцев призвал изгнать французских землевладельцев и «империалистических эксплуататоров». О «феодальной тирании» в Марокко можно говорить весьма условно. Правда, страна еще не освободилась полностью от феодальных отношений, но в своем социальном и культурном развитии довольно быстро идет вперед. Король, после принятия в этом году на референдуме конституции, правда, располагает широкими полномочиями, однако все же ограничен в своих действиях парламентом. Но самое главное — тот путь, по которому протекает развитие страны. Марокко — едва ли не единственное государство в арабском мире и в Африке, в конституции которого категорически оговорено, что ни одна политическая партия не может претендовать на полноту власти; другими словами — установление однопартийной диктатуры противозаконно. Что же касается французских колонистов, то марокканское правительство приступает к отчуждению их земель, несмотря на то, что сельскохозяйственная продукция страны, идущая на вывоз, в основном поступает с земельных угодий французов, а раздел этих угодий среди местного населения неизбежно повлечет за собой резкое падение продукции. Бен Белла — не феодал. Но его обвиняют в установлении режима тирании его бывшие ближайшие сотрудники. Это ему принадлежит крылатая фраза: «ни одна революция не обходится без тюрем». Это он ввел систему однопартийной диктатуры и сделал ее конституционной нормой. И это он, «борец с империализмом», получает деньги и от французов и от американцев. Какой-либо идейной подоплеки в алжирско-марокканском конфликте искать не приходится; обе стороны, обуянные национализмом, стремятся, — каждая для себя, — прихватить лакомый кусок. Здесь не играют ровно никакой роли ни «феодальная тирания» короля Хасана, ни «прогрессивный социализм» Бен Беллы. Скорее, кроме национализма, в конфликте играет роль другое: необходимость для правителей обеих стран отвлечь внимание своих народов от внутренних трудностей и свалить всю вину за них на соседа. Королю Хасану не повезло с выборами в парламент: хотя поддерживающая его политику правительственная партия и собрала большинство, но это большинство ничтожно и, к тому же, некоторые министры были забаллотированы. В стране ведут резкую агитацию против правительства левый «Союз народных сил» и националистическая партия «Истикляль». Представители последней недавно посетили короля и требовали от него решительных действий в связи с «алжирской угрозой». В Алжире начало конфликта совпало по времени с началом восстания против диктатуры Бен Беллы, поднятого в горах Кабилии его бывшими соратниками. Теперь алжирское правительство обращается по радио к повстанцам, призывая их обратить свое оружие против внешнего врага (и с гордостью сообщает, что сто — сто! — повстанцев уже перешло в правительственный лагерь). Интересно — и характерно — поведение в алжирско-марокканском конфликте коммунистического лагеря. Несмотря на нейтралистский внешнеполитический курс марокканского правительства, несмотря на свою прежнюю дипломатическую поддержку Марокко в вопросе о Мавритании, руководство КПСС — всецело на стороне Бен Беллы. Поддерживает безоговорочно Алжир и Тито. И это в то время, когда- арабские и африканские нейтралистские страны прилагают все усилия к полюбовному, компромиссному урегулированию конфликта! Совершенно ясно, что дело здесь не в каких-то идеологических предпосылках, а в чисто политическом расчете: при всем нейтрализме марокканского правительства избранный им путь развития страны и экономические связи Марокко с Западом не оставляют больших надежд на возможность наложить свою ру¬ ру на природные богатства спорного района. Режим Бен Беллы такие надежды дает: алжирский диктатор мало сказать, что нейтралист: он на каждом шагу подчеркивает свою дружбу с «лагерем» (что, впрочем, не помешало ему запретить алжирскую компартию). Вполне возможно, поэтому, что помощь «лагеря» Бен Белле в конфликте с Марокко не ограничится чисто дипломатической поддержкой и что к шести самолетам советской конструкции, составляющим военно-воздушный флот Алжирской «народной и демократической» республики, станут (или уже стали) прибавляться все новые и новые. А . Н . 25 октября 1903 г , J * 43 (910)

Стр.10

25 октября 1963 г., № 43 (910) да лорда Деннинга (о деле министра Профьюмо), и вообще англичане лишь наполовину друзья: они даже не ввели у себя всеобщей воинской обязанности. Затем пришел черед американцев: выступая в Мюнхене, Аденауэр сравнил проводимую Кеннеди политику «разрядки напряженности» с тактикой Чемберлена по отношению к Гитлеру. С явным намерением еще сильнее уязвить Кеннеди, а заодно поддержать де Голля в ег*> конфликте с США, Аденауэр сказал, что Германская Федеративная Республика может с успехом одновременно участвовать как в ядерных силах НАТО, так и в ядерных силах Франции, и что он полностью разделяет взгляды ген. де Голля на примирительную политику Кеннеди. Наконец, выступая по телевидению, Аденауэр к всеобщему замешательству рассказал, что в июне 1961 года он предлагал Хрущеву десятилетнее перемирие по германскому вопросу, обещая в течение этого срока не требовать воссоединения Германии. Зато потом в «ГДР» должны были бы состояться свободные выборы. Ни германская общественность, ни бундестаг, ни, вероятно, само правительство Федеральной Республики об этом, — оставшемся, впрочем, без ответа, — предложении канцлера ничего не знали. При образовании Федеративной Республики в 1949 году Аденауэр был избран бундестагом на пост федерального канцлера большинством одного голоса. (В числе голосовавших «за» находился и он сам). Никто тогда не предполагал, что этот бывший католический депутат прусского ландтага, рейнский автономист и обер-бургомистр Кельна станет государственным деятелем такого размаха и масштаба, что его назовут вторым Бисмарком, и что он к тому же проявит себя в ту пору своей жизни, когда люди обычно отходят от дел. Когда Аденауэр пришел к власти, Германия лежала в развалинах и не существовала, как суверенное государство. Прошло четырнадцать лет. Совершилось не только «германское экономическое чудо». Германская Федеративная Республика на международной политической арене занимает одно из первых мест. Конечно, в стремительном возрождении германской экономики заслуга Аденауэра не столь уж велика: здесь вообще не приходится ставить вопрос о чьей-либо личной заслуге. Но зато Аденауэр наложил глубокий отпечаток на все государственное здание Западной Германии, на ее международную политику, а во внутренней политике — на сотрудничество католиков и протестантов в рамках единой христианскодемократической партии. Трудно сказать, была ли у Аденауэра какая-либо заранее разработанная концепция, когда он принимал бразды правления. Вероятнее всего, нет: Аденауэр — не теоретик. Но он наделен в высшей мере тем, что называют «шестое чувство»: умением разглядеть основное, нужное в данный момент. К этому следует прибавить, что Аденауэру свойственны быстрота и настойчивость в проведении принятых им решений. Так, когда кризис в Корее достиг своей высшей степени и казалось, что между США и СССР вспыхнет война, Аденауэр спешно предложил американцам участие Федеративной Республики, — которая только что была тогда создана и не имела под ружьем ни одного солдата, — в обороне Западной Европы. При этом Аденауэр не спросился ни у бундестага, ни у правительства: он действовал совершенно самостоятельно. Прошло пять лет, прежде чем замысел Аденауэра претворился в жизнь, но он настоял на своем. Теперь Германская Федеративная Республика — не только равноправный участник НАТО, но даже в системе этой организации она «более равна», чем некоторые другие ее участники. Для нас, разумеется, особый интерес представляет отношение Аденауэра к нашей стране, к коммунистическому лагерю, к проблеме взаимоотношений «Восток-Запад». Аденауэр, судя по некоторым его высказываниям, не свободен от некоторых предрассудков, бытующих на Западе: говорил он и о «русской» опасности (подразумевая коммунизм), и возможности убедить «русских» в том, что воссоединенная Германия не явится угрозой национальным интересам России. То, что ПОСЕВ коммунизм — явление международное, в равной мере пренебрегающее национальными интересами любой страны, плохо вяжется с его представлениями стиля XI X века о политической жизни; в этом смысле Аденауэр не возвышается над большинством политических современников на Западе. Но, если отвлечься от этих представлений, то Аденауэр показал прекрасное понимание, если не сути, то той угрозы, которую представляет собой коммунизм, и той опасности, какую несет с собой политика задабриваний и уступок. И как раз в этой области, области противодействия коммунистической угрозе, он во внутриполитическом германском плане одержал свою крупнейшую победу. Сколько раз критиковали «твердость» политики Аденауэра его противники из рядов социалдемократов, либералов и даже иные его единомышленники — христианские демократы! Сколько раз предлагалась более «эластичная» политика! И что же? На поверку оказалось, что никакой другой положительной концепции, сулящей скорейший успех, то есть чаемое воссоединение Германии на основе свободных выборов, никто из противников Аденауэра выдвинуть не может. «Если осуществится воссоединение, — читаем мы, например, в влиятельной еженедельной гамбургской газете «Цейт» (11 октября с. г), — то оно будет плодом процесса эволюции, процесса либерализации и гуманизации советского блока, и, как следствие этого, общего сближения Востока с Западом. Задачей германской политики является предпринимать все, что могло бы способствовать этому процессу, и не делать ничего, что могло бы его затруднить. Если мы забаррикадируемся за «статус-кво», то мы сами себе заграждаем дорогу к изменениям. Если эластичная политика и не дает какоголибо абсолютно верного рецепта, то она все же предоставляет известный шанс если и не воссоединения в свободе, то, по крайней мере, раздельной жизни в большей свободе по ту сторону Железного занавеса». Несколькими строками ниже в той же статье та же газета однако пишет: «Осторожные поиски разрядки отнюдь не означают ослабления мер по безопасности Запада. А безопасность сама по себе подразумевает длительность. Нельзя отказаться от сдерживания коммунизма». Газета, вероятно, не заметила, что эти строки перечеркивают все вышеописанное — если говорить о жизненности и успешности «эластичной» политики, потому что «сдерживание коммунизма» является в глазах коммунистических руководителей ничуть не меньшим смертным грехом, чем «твердая» политика. Аденауэр — и в этом его заслуга — эту истину понял раньше других. Является ли Аденауэр носителем идеи «реванша», новой войны за возвращение потерянных Германией после 1945 года территорий, нового «похода на Восток», как это не устает утверждать коммунистическая пропаганда? Нам думается, что руководство КПСС отлично отдает себе отчет в том, что, приписывая Аденауэру подобные качества, она прибегает к тому самому приему, за который обвиняет «китайских товарищей», то есть приписывает своему противнику несуществующие пороки для того, чтобы легче было предать его «огню и мечу». Правда, правительство ГФР не признал о польско-германской границы по Одеру и Ниссе; правда, в германской общественности еще есть течения, считающие, что вопрос государственной принадлежности Восточной Пруссии, Силезии и Померании еще может быть со временем пересмотрен. Но, во-первых, еще нет того общегерманского правительства, которое могло бы полномочно подписать мирный договор. А во-вторых — и это самое главное! — ни в Бонне, ни вообще где бы то ни было в ГФР нет безумца, который мечтал бы о новой войне, то есть фактическом уничтожении своей страны. Действительная причина ненависти руководства КПСС к Аденауэру коренится в другом. Аденауэр возвел в руководящий принцип международной политики ГФР — непризнание «ГДР». Государство, которое бы вступило с «ГДР» в дипломатические отношения, рискует тем, что правительство ГФР разорвет дипломатические отношения с ним. В случае Тито, признавшего режим Ульбрихта, этот принцип был уже применен. Весьма возможно, что иные нейтралистские деятели экономически отсталых стран были бы непрочь завязать дипломатические связи с «ГДР», но они знают, что у богатой ГФР достаточно средств в распоряжении сделать так, что этот шаг весьма болезненно оггзовется на нацию!нальной экономике их стран. Поэтому и нет в Восточном Берлине послов Сукарно, Насера или Неру. «ГДР» остается вне всеобщего признания, временным и искусственным образованием, а от этого терпит ущерб вся коммунистическая стратегия. Вторая причина, почему Аденауэр в немилости у советских руководителей, — это его курс на объединение Западной Европы и, прежде всего, на тесную связь с Францией. Разобщенная Западная Европа, состоящая из экономически отгородившихся одно от другого, враждующих между собой государств, — вот политический «идеал» руководства КПСС в том, что касается Западной Европы. Почему — вряд ли приходится доказывать. Аденауэр — один из главных виновников того, что этот «идеал» оказался недостижимым. Третья причина — Аденауэр оказался нужным человеком на нужном месте. Никто не знал, во что выльется, какие формы примет созданная в 1949 году Германская Федеративная Республика. Аденауэр внес немалый личный вклад в строительство государства, ставшего прочным барьером для проникновения коммунистической идеологии. Компартия в ГФР запрещена решением Верховного суда наряду с нацистской 11 партией. (Об этом последнем обстоятельстве коммунистическая пропаганда умалчивает). Аденауэра обвиняют в том, что он «запретил» деятельность компартии, чего он не делал, да по конституции и не мог сделать. Но за этим обвинением скрывается другое, не высказанное: до своего запрета компартия, а после ее запрета коммунистический «Германский союз мира» не набирали и пяти процентов голосов на выборах. Вот в этом действительно во многом «виноват» Аденауэр. Как глава правительства, Аденауэр был «трудным» человеком. Властный и упрямый, с большим темпераментом, он не терпел противоречий со стороны своих министров, и многое предпочитал делать сам, ни с кем не советуясь. Увлекаясь, он иногда допускал психологические просчеты и тактические ошибки. (Так, например, он с трибуны парламента обвинил членов редакции одного журнала, что они извлекают доходы из государственной измены, — и это еще до того, как суд закончил следствие по дел у этих журналистов). И все же, при всех просчетах и ошибках «старика», нельзя сказать, что с его уходом кончилась «эра Аденауэра». Нельзя сказать потому, что он дал облик и определил направление ГФР, и все — в том числе и его внутриполитические противники — согласны в основном с этим обликом и разделяют это направление. Мало найдется государственных деятелей, которые могут похвалиться такими лаврами. А. НИКОЛИН Правительственная декларация Эрхарда 18 октября новый канцлер ГФР профессор Эрхард огласил в бундестаге правительственную декларацию. Приводим наиболее интересные — с точки зрения российского читателя — выдержки из этой декларации. «Свобода есть столь высокая, абсолютная ценность, что народ, отказавшийся от нее, предает самого себя. Целью нашей политики должно оставаться прекращение холодной войны, развязанной Советским Союзом в первую очередь путем его отказа предоставить право самоопределения немцам в зоне (т. е. в «ГДР». — У. П.). Германская политика будет, как внутри страны, так и во вне, руководствоваться перспективами и соображениями планетарного характера; она будет наиболее свободолюбивой за всю нашу историю. Она внесет свой вклад в дело укрепления европейского и атлантического сотрудничества. ...Принятие полномочий новым правительством совпадает по времени с таким развитием международной обстановки, когда вырисовываются изменения в отношениях между Востоком и Западом... Тем не менее, в согласии со своими союзниками, федеральное правительство не поддается иллюзорной надежде на то, что заключение соглашений коренным образом изменило международную обстановку. Угроза остается, порабощение части германской территории продолжается, германская проблема не решена. Однако федеральное правительство придерживается того мнения, что контакты и переговоры между Соединенными Штатами и Советским Союзом могут быть полезными и что их следует продолжать, чтобы выяснить, есть ли возможности разрядки напряженности. Федеральное правительство всегда добивалось всеобщего разоружения под контрол ем; оно и сейчас. решительно остаетяс при этом требовании. ...Федеральное правительство будет добиваться также того, чтобы в переговорах между Западом и Востоком была использована любая возможность для достижения прогресса в разрешении германской проблемы. Эта проблема — одна из главных причин международной напряженности, и нельзя надеяться на разрядку, если германская проблема не будет решена. Но ни в коем случае мы не согласимся с мероприятиями, которые бы усложнили эту проблему вместо того, чтобы ее облегчить, — будь это санкционирование или упрочение искусственного раздела нашей страны или только международное признание режима в советской оккупационной зоне. Нам говорят: раздел нашей страны — это «реальность», которую следует принять. Но если раздел изображать как «реальность», то воля германского народа к восстановлению своего единства есть неизмеримо более сильная реальность. История учит, что элементарное стремление народа к единству и свободе есть один из самых мощных факторов. Советский Союз хорошо бы поступил, если бы учел эту реальность... Отношение советского руководства к германской проблеме исходит из ошибочной предпосылки, что советским интересам более соответствует раздел, чем воссоединение Германии. Здесь — одно из важнейших препятствий к нормализации отношений между Федеративной Республикой и СССР... Берлин относится к свободной части Германии. Планы создания так называемого «вольного города Западного Берлина» не могут быть предметом дискуссии». У. П. ИСТЕРИКА ТИТО В поездке по Латинской Америке Тито (юпрЬвождало 108 человек. Более половины из них — сотрудники «Удбы» (югсЛиавский комитет Задолго до поездки Тито по его. будущему маршруту из Югославии было направлено немалое количество лиц из того же учреждения с заданием проверить на местах, как будет обеспечена безопасность диктатора!. Безопасность, по их мнению, была обеспечена недостаточно, несмотря на то, что в Бразилии охрану Тито сюсггавляли 1.500 полицейских и солдат, что улицы, по которым он проезжал, были закрыты для народа и очищены от прохожих, а госбездпатости). «высокий гость» ехал в закрытом автомобиле в сопровождении бронемашин, что коридоры бразильского парламента были очищены от рублики и даже депутатов парламента, к их великому неудовольствию, обыскивалиПо той же причине — недостаточно обеспеченной безопасности — Тито откан зался участвовать в запланированной президентом Гулартом охоте на острове Бананал. Бургомистр города Белу-Оризонте, в который должен был поехать Тито, отказался выполнить все те меры предокяогданшости, которых требовали от него представители «Удбы», назвав их «чересчур бросающимися в глаза и не

Стр.11

12 демократичными», — и Тито отказался от поездки в Белу-Оризонте. Истерические требования обезопасить его драгоценную жизнь Тито не прекратил и по прибытии в США. Так, он со скандалЮм отказался участвовать в им же самим устроенном приеме на 700 человек в нью-йоркском отеле «ВальдорфАстория», на том основании, что ньюйоркская полиция недостаточно заботится о его безонаснюсгги- Имел л и в этом ПОСЕВ случае в виду Тито мирное пикетирование, которое устроила небольшая группа юодсдавских Политических эмигрантов по случаю приезда Тито в США? Что заставляет «отважношо партизана» выставлять себя в тацоом неприглядном свете? Природная ли трусость или надежда, что в результате его истерик Запад совершит давление на югославскую эмиграцию,, которой Тито, как видно, придает большое значение? ^SN^ 4 1 llrlllll * ll * rl * l1ll * JI ' llllrlll

Стр.12