i3a Россиюt За свободу!
Не в силе Бог, а в правде!
Александр Невский
IIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIII
ВОСКРЕСЕНЬ Е
9 АВГУСТА 1959
IIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIII
ГОЛО С РОССИЙСКОГ О РЕВОЛЮЦИОННОГ О ДВИЖЕНИ Я
IIIIIIIIIUI I
Jahrgang 15- Nr. 32 (691)
ВЫХОДИТ З А РУБЕЖО М ЕЖЕНЕДЕЛЬН О IIIIIIIIIIIIII
Ruulirh e Wochenzflltung • РО S S Е V-Dle Auiiaat • Frankfurt a. M., Merlanstrafte 24a
Sonntag 9. 8. 1959
О РОССИЙСКОЕ РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ составляют все, кто ставят своей целью революционное свержение коммунистической власти и идут к этой цели путем одиночной борьбы
или организуются в кружки, группы, объединения. О НТС — НАРОДНО-ТРУДОВОЙ СОЮЗ (российских солидаристов) обладает революционной идеологией и стратегией, ведет революционную
борьбу и тем способствует росту и организованности российского революционного движения. О «ПОСЕВ » отражает и развивает идеи солидаризма, борется за осуществление
политических стремлений российского революционного движения и издается при активном содействии НТС.
НЕ МЫТЬЕМ, ТДН КАТАНЬЕМ
Хрущев добился, наконец, исполнения
своего желания: получил от
президента Эйзенхауэра приглашение
посетить в сентябре с. г. США.
Еще этой осенью Эйзенхауэр обещает
прибыть с ответным визитом
в Москву. До визита Хрущева в
Америку, президент Эйзенхауэр
наметен посетить Европу, чтобы
встретиться с главами
правительств
Англии, Франции и Германии.
Обо всем этом президент сообщил
журналистам на специальной
пресс-конференции 3 августа,
когда вице-президент Ричард Никсон
еще был гостем польского правительства
в Варшаве, а женевская
конференция министров иностранных
дел не закончилась.
Эйзенхауэр предполагает говорить
с Хрущевым не от имени всех
западных союзников, а — как глава
американской нации. Вопрос о
целесобразности встречи «на самом
высоком уровне», т. е. глав четырех
правительств будет решен
лишь позже, после визита Хрущева
в Вашингтон и визита Эйзенхауэра
в Москву.
Хрущев в свое время отказывался
от конференции министров иностранных
дел, считая, что существующие
разногласия могут быть
разрешены лишь встречей «великих».
И больше всего он стремился
к встрече именно с президентом
Эйзенхауэром, так сказать — с
тлазу на глаз. Может быть поэтому
Громыко и сидел так прочно на
льду в Женеве, чтобы показать
Западу, что без встречи «великих»
разрешить противоречия и обеспечить
мир нельзя.
Теперь мы присутствуем при
бесславном конце «Женевы» и перед
желанной Хрущевым встречей
с Эйзенхауэром. Что это означает в
плане настоящего и будущего?
Положение Хрущева на данном
СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ
* Лев Рар.
Не два мира,
а один
В. С. Заметки с выставки
A. Корнеев. Зарисовки
с фестиваля
О Л
3 . «Труд» и американские
профсоюзы
B. Самарин. В Москве
A. Артемов. Современное
естествознание и
марксизм
B. Арсеньев. На задворках
философской культуры
Р. Не разбери-поймешь
Инф. Бегство советского
военного моряка
этапе в высшей партийной иерархии
несомненно укрепляется. Никто
сейчас в этом высшем слое не
посмеет мешать ему в развернувшейся
международной игре. Весь
правящий и околоправящий слой
общества будут с волнением следить
за поединком — одни с надеждой
на успех, другие — с тайным
предвкушением неудачи. Последних,
вероятно, сейчас не много,
но если неудачи будут, то число
недругов у Хрущева резко возрастет.
По существу, Хрущев ставит
теперь на карту все свое будущее.
Но это нас мало беспокоит. Важнее
другое: исход встреч с президентом
Эйзенхауэром будет иметь огромное
значение для всей нашей страны.
И, вероятно, не только для
России, но и для стран всего мира.
Что касается широких кругов нашей
общественности и всего народа
в целом, их чаяния и надежды
будут носить несколько иной характер.
Посещение
Никсоном
СССР
и его выступления там — на
выставке и по радио-телевидению,
которые напечатаны в газетах,
привлекли всеобщее
Если руководители США, защищая
дело мира и свободы во всем
мире, сумеют учесть российский
народ, как союзника в борьбе за
общечеловеческие идеалы, и не
станут на зыбкую почву торговли
ими, то они могут в будущем неизмеримо
больше выиграть, чем это
'им удавалось до сих пор. Это означает,
однако, твердую постановку
вопросов и недопущение игры
словами и обещаниями. Всякие уступки
допустимы лишь в пределах,
не нарушающих принципов свободы
и неделимости мира, и только
тогда, когда они взаимны, т. е. делаются
обеими сторонами без
ущерба для свободы и независимости
друтих стран. И при солидных
гарантиях выполнения новых
соглашений.
*
Хрущев — дерзкий игрок и «лаувнимание.
Никсон
очень ясно отверг идею сосуществования
в коммунистическом
понимании, и подчеркнул,
что «нам нужны не два мира, а
один мир .. . в котором существуют
свободные связи между всеми народами,
проживающими на земле».
И Никсон дал целую программу
таких связей — с отказом от глушения
западных
радиопередач,
свободным распространением печатных
изданий, открытого неба,
сотрудничества в покорении Космоса
и так далее. Хорошо заметил
Никсон и о том, что «у лжи короткие
ноги». Во всех его выступлениях
был призыв к народу и сердечный
призыв к миру.
Все эти призывы находят широкий
отклик в нашем народе. И нигде,
ни в чем в народе не проявилось
никакого отталкивания от
американцев или вражды к ним.
Народ явно хочет не только мира,
но и свободы, общения, свободы
слова и мнений.
И при переговорах с Эйзенхауэром,
наш народ будет ждать от
американцев продолжения активной
политики Никсона, как помощи
себе в деле коренной либерализации
режима и завоевания больших
политических прав и свобод.
В этом отношении исходные позиции
Хрущева для навязывания
Эйзенхауэру своих условий мира
ценою порабощения народов и удушения
ростков свободы в нашей
стране стали слабее, а позиция Соединенных
Штатов Америки, при
правильном использовании обстановки,
может укрепиться и содействовать
неудаче далеко идущих
планов Хрущева.
реат мира». Может быть, опьяненный
этим новым титулом, он и в
самом деле воображает себя «борцом
за мир», в так сказать планетарном
масштабе, и тешит себя иллюзией,
что «глупость буржуазии
бесконечна», как говорил когда-то
Ленин.
Но времена сейчас не те, и руководители
США не из глупых дурачков.
Сами коммунисты их многому
научили. Надо, чтобы Эйзенхауэр
развеял иллюзии Хрущева
о недостаточной решимости Соединенных
Штатов отстаивать дело
мира в свободе и о возможности
вырвать у него уступки, качественно
подобные тем, которые в свое
время удалось выторговать Сталину
у Рузвельта в Ялте или у союзников
на других конференциях.
Надо, чтобы и у американских
руководителей не оставалось иллюзий
о действительных намерениях
Хрущева пробить брешь в
обороне Западного мира и «не
мытьем, так катаньем» добиться
нового плацдарма в Европе для
дальнейшего укрепления дела коммунизма.
Это касается, прежде
всего, Берлина и Германии в целом.
В
Женеве союзники, хотя и не
без труда, удержались на своих позициях.
Отход с них был бы серьезнее
«Мюнхена».
Разговаривать нужно о действительном
всеобщем разоружении и
исключении из средств войны
атомного и водородного оружия. О
строгом контроле такого разоружения.
Это явилось бы лакмусовой
бумажкой для определения миролюбия
«лауреата мира».
В ответ Хрущев будет снова ставить
вопрос о ликвидации американских
военных баз на чужих
территориях.
Никсон уже правильно заметил
по этому вопросу, что США их
ликвидируют тогда, когда коммунисты
перестанут угрожать Западу
и пойдут на контролируемое разоружение.
Мы
сомневаемся в том, что Хрущев
с Эйзенхауэром найдут здесь
общий язык. Сомневаемся вообще,
что предггоящие встречи создадут
революционный переворот в отношениях
между странами коммунистического
блока с Западом. Но мы
отнюдь не против самих встреч:
пусть они снимут те иллюзии, которые
существуют с обеих сторон,
пусть они дадут ясность Хрущеву,
что его латентная война за рах*)
Sovetica
так же невозможна, как
pax Americana; что здоровый выход
— лишь в универсальном мире,
который немыслим в условиях несвободы
трети мира, при продолжающейся
наступательной стратегии
вождей коммунизма.
Если встречи дадут необходимую
ясность и народы поймут — где
проходит грань между миром и
войной, то такую ясность можно
будет лишь приветствовать. Ибо
при должной твердости свободного
мира Хрущеву в дальнейшей своей
азартной игре придется считаться
не только с силой США и
его союзников, но и со свободолюбивыми
стремлениями собственного
народа и других народов, знающих,
что такое коммунистическая
власть.
*) рах — мир.
Бесславный конец «Женевы»
5 августа закончилась Конференция
министров иностранных дел в Женеве,
начавшаяся 11 мая. Как мы и предсказывали,
она не привела к соглашению
ни но одному из рассматриваемых вопросов.
Неудача конференции прикрыта
в заключительном коммюнике словами о
полезности происшедшего обмена мнений,
о сближении некоторых точек
зрения и о том, что она сможет быть
возобновлена в подходящий срок.
Все это дает отсрочку решений по
Берлину не несколько месяцев и позволяет
перенести ряд принципиальных
проблем международной политики на
высший уровень. Ультимативный характер
требований Хрущева внешне теряет
пока свою остроту.
Западные союзники дошли на конференции
до предела возможных уступок.
Хрущеву, однако, всего этого было
мало и Громыко, как его верный приказчик,
не сделал западным союзникам
ни одной существенной уступки.
Нет никаких оснований предполагать,
что и на высшем уровне Хрущев такие
уступки сделает. Он будет продолжать
свою наступательную политику.
Единственный выигрыш, — если это
можно назвать выигрышем, — заключается
в том, что положение становится
все более ясным: добровольно Хрущев
от своих планов не отступит. И что же
тогда делать Западу? Мы отвечаем: сохранять
твердость воли и крепость нервов.
Стр.1