За
Россию!
Be в смяс Бот, a i правде — 1тщ Ьш
„POSSEV"
Sozlalpolltische Rundschau la rnsslscher Spracbe. Deutschland
Social and Political Review In Russian Language. Germany
Hebdomadalre Social et Politique en langue russe. Allemagne
Издательство и редакция: Limburg/Lahn,
Verlag
.Possev". Bankkonto: Limburger Bank V 14. Postechekkonto'
Frankfurt/M 33.461. Условия подписки •
Германии: 5 ном,—3 НМ, 10—в НМ, 15—9 НМ. и т д.
Условия приема объявлений: 1/64 стр.—7 НМ, 1/32—
13 НМ, l/lff-2 5 НМ, 1/8—50 НМ, 1/4—90 НМ. 1'2—
180 НМ, 1 стр.—360 НМ Розыски—20 пф. слово.
Еженедельник общественной и политической мысли
V год
НА ГРАНИ ИСТОРИ И
А. 3 е р н о в
События первых двух лет «мирного»,
послевоенного или межвоенного периода,
в котором мы еще.пребываем, — пока
не история. Но, уходя в прошлое,
удаляясь от нас, унося в небытие детали
и вырисовывая, в перспективе, общие
контуры пережитого, они стоят
уже, пожалуй, на грани истории. Уйдя
в историю, они станут, со временем,
объектом научного исследования, бесстрастного
и беспристрастного, и получат
соответствующую оценку, быть может,
несколько противоречивых оценок
.. . Мы слишком близки к этим событиям
и по времени, и по участию, а
потому вряд ли годимся в судьи, но
свидетелями для будущего суда истории
мы имеем право быть, а может
быть — и должны.
Мы — не судьи, мы — свидетели. Суд
истории и суд Божий грядет еще, но
Грядет неизбежно, и мы выходим к бафьеру...
В
те времена сотни тысяч людей, пережив
четверть века ужасов коммунистического
режима, пройдя палочный
строй нацистских рабочих лагерей и
смертные бараки брошенных всеми
военнопленных, вышли навстречу освободительным
армиям западных демократических
держав, сохраняя последнюю
веру — веру в принципы христианского
гуманизма, хартий прав человека
и гражданина, Атлантической и прочих
хартий, биллей и деклараций, которые
лежали в основе подлинных демократий,
вдохновляли одних и вселяли надежды
в других. То, что произошло потом,
было ужасно, и ужасно, в первую
очередь, не самими фактами несправедливости,
насилия, тшзкой лжи и т. п., а
крушением последней веры, последней
надежды. Хотя и одних этих фактов
было достаточно для большого горя.
В те времена людей преследовали,
порой самым бесчеловечным образом,
только за то, что они «избрали свобо*ду»,
хотели порвать с диктатурой и
примкнуть к демократии. За людьми
охотились, вылавливали их в лесах и
горах, сажали в тюрьмы, надевали на
них наручники, волокли «неприкосновенных
личностей» на «родину», рассуждая
(по своей логике), что если люди
не хотят домой, стало быть они провинились
— перед родиной, перед принципами,
за которые сражались демократии.
Принцип свободы торжествовал
в насилии, неприкосновенность личности
— в побоях.
В те времена бросали слезоточивые
бомбы и храм, чтобы выкурить молящихся
о спасении. И люди кончали
жизнь самоубийством у распятия, пробивали
головой стекла окон, чтобы перерезать
себе горло, женщины бросали
своих детей в солдат, спасая мужей, оставляемые
ложились под колеса автомобилей,
спасая увозимых.
Тогда молодые коммунизаны, парикВл.
Пастернаков
ЗА ГЛОТКУ — И НА РОДИНУ
К- Орда
О ЧЕЛОВЕКЕ,
КОТОРЫЙ БЫЛ ГРАНИТОМ
Григорий Климов
В БЕРЛИНСКОМ КРЕМЛЕ
махеры и маникюрши, «уличали в неточностях»
седовласых ученых, проверяя
их «куррикулум вите». И надо было
доказывать всем, что ты насильно
вывезен в Германию, а не бежал от
коммунистической диктатуры, виноват,
от «новой демократии».
Офицеры давали честное слово о невыдаче,
имея в кармане приказ на выдачу.
Чиновники призывали, не боясь,
говорить правду, всю правду и только
правду, предъявляя затем соответствуВыходят
по воскресеньям.
цен» номера
8
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 10 ИЮЛЯ 1949 ГОДА
"7fi
т
РОЗНИЧНОЙ продаже /и пфен.
№ 28 (163)
ющий параграф соответствующего соглашения.
Соглашение
же это — несмываемый
позор демократии. Оно оплевало принципы
христианского гуманизма, растоптало
в грязи права человека и гражданина
и бросило в рабство малые народы.
Кровавое зарево Ялты окрасило в
нашей памяти зловещим светом те времена
и события. И странным казалось
недоумение американской печати по
поводу равнодушия Европы к Нюрнбергскому
процессу. На этом процессе
не нейтральный международный суд
(о, лет!), а победители судили побежденных,
и среди этих судей — мастера
заплечного дела, герои Лубянки, Колымы
и Катыни . . Не нейтральный суд,
ибо тогда не сдобровать бы и некоторым
судьям.
Спасая себя, из соображений национального
эгоизма не в последнюю очередь,
демократические державы пошли
на коллаборацию с злейшим тоталитаризмом.
В силу этой коллаборации они
и подписали некоторые недостойные
соглашения. А в силу этих соглашений
вылавливали «ко л лаборантов», не допуская
мысли, что термин этот в неменьшей
степени к ним самим относится.
Учрежденная система тогдашней коллаборации
действовала жестоко- Но, как
в каждой жестокой системе, божестввенный
луч человечности смягчал удары.
И мы никогда не забудем тех многочисленных
милых и добрых людей
среди солдат и чиновников, которые
творили добро вопреки инструкциям
«либерально-демократической» государственности.
Где ты, добрый негр, заплакавший
при разгроме лагеря, темнокожий
и светлодушный друг наш? Где ты,
милая девушка-«унровка», бесстрашно
вступившаяся за чужого тебе священника,
схваченного за седеющую бороду?
Где вы, многие другие благородные
чужеземцы, подлинные христиане и
гуманисты? Да будете счастливы вы и
семьи ваши .. .
И где вы, юные и ретивые демократические
воины, утром молившиеся, а
днем посылавшие людей на смерть? Во^
(Окончание на стр. 10)
Стр.1