„POSSEV"
ВЫХОДИТ DO
ВОСКРЕСЕНЬЯМ
ІТКНА ОТДЕЛЬНОГО
НОМЕРА
ДВЕ МАРКИ
«НЕ В СИЛЕ
БОГ, А В
ПРАВДЕ»
АЛЕКСАНДР
НЕВСКИЙ
Еженедельник общественно-политической мысли
ШШШЬЕ, ШІ6Ш947 ГШ
да на фронте советской литературы к искусства,
следует сейчас новый погром на
фронте марксистской философии, т. е.
уже в «святая святых» большевизма.
В № 221 «Правды» от 24 августа 1947 гоИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ
БАНКРОТСТВО
За тюлицейсхим погромом прошлого года
П. Юдин пишет: «То обстоятельство,
что потребовалось вмешательство Центрального
Комитета и лично тов. Сталина,
чтобы вскрьггь недостатки книги (Г. Ф.
Александрова), означает, что ва о>илоеофском
фронте отсутствует развернутая
большевистская критика и самокритика».
Таким образом, и на фронте марксистчто
книга тов. Александрова получила
признание у большинства наших руководящих
философских работников... и вызвала
многочисленные хвалебные рецензии,
то это означает, что и другие философские
работники, очевидно, разделяют ошибки
т. Александрова. А это говорит о серьезном
неблагополучия на нашем теореіичеілом
фрояте».
Все эти признания чрезвъгчайно харакской
философии тоже неблагополучно.
На этот раз обстрелу подвергается книга.
Г. Ф. Александрова: «История тага дноевропейской
философии».
«Если вышло так, — говорит Жданов, —
терны. В чем же сущность ошибок Александрова,
которые вызываіот гневную отповедь
Жданова и потребовали даже лжчвпго
вмешательства Сталина?
тии. Видимо, они не замечают фактов беенриивипвюсти
н беэвадеішости в философской
работе, фактов пренебрежения современной
Тематикой, фактов раволепмя, нмзклпоклоцсіма
перед буржуазной философией.
Они, видимо, считают, что поворот на
идеологическом фронте их не касается. Теперь
всем вцдно, что этот поворот необходим»
(стр. 269).
Цитируем дальше по статье из журнала
«Вопросы философии» (TL Юдина):
«Философы отстали от требований парАлександрову
ставится в вину оДьамивмстскмй
подход к вопросам, то, что «он
превозносит различные философские системы
прошлого», что он «оказывается' в
плену буржуазных историков философии»,
что «объективистский подход к истории
философии приводит автора учебника к
»щ>иукт>агпиванию идеализма Гегеля",.. .к
забвению основного положения материализма,
требующего непримиримости в борьбе
со своими противниками» (стр. 262-63).
Дальше следуют обвинения в отрыве «от
конкретно-исторической обстановки и классовых
корней». «Автор сбивается на точку
зрения самостоятельности и надисторнчноети
(подчеркнуто всюду нами) в развития
философских идей, что является отличительным
признаком идеалистической
философии.
в журнале «Вопросы философии», как пишет
П. Юдин «почти все участники дискуссии
критиковали книгу тов. Александрова
за ошибочное изложение автором' отдельных
философских систем. Указывалось на
нещмвильную трактовку античной философии,
философии средних веков, филосоВ
дискуссии, посвященной этому вопросу
щая историю философии, не показывает
классовое существо различных философских
систем, не помогает читателям, за борьбою
различных философских направлений,
видеть борьбу классов и партий. Не
случайно, видимо, что изложение принципа
Шфтийностя в философии совсем не удалось
автору». Вот, оказывается, где зарыта
«Автор
кричатьо прорывах на литературном
фронте, об «Институтах, оторванных от
жизни». Характерна в этом отношении
статья К. Потапова в № 184 «Правды» от
18 июля с. г. о положении в Институте мировой
литературы имени М. Горького. Оказывается,
что Иститут мировой литературы
стал наложную дорогу. Он ушел от сво^
eft главной, жизненно важной для страны
задачи, он. до сих пор не отвечает требованиям
жизни. И это больше всего характеризует
алолніичиость в его деятельности.
Он «не издал ни одного труда ни по вопросам
соі щл я истичесіщго реализма и социалистической
эстетики, ни по вопросам партвЛностм
в литература, ни о ведущей роли
советской литературы в мировой литературе».
Неблагополучно
не только на философфронте.
Снова и снова гтаинуждены
суют процессы ряглядя растленной реакци¬
онной литературы Запада, не интересует и
философия мракобесов от литературы...
стремящихся всякими путями увести народ
от острых социально-политических вопросов.
Разве разоблачение реакционных литераторов,
врагов своего народа и врагов
советского народа, оплевывающих и оболванивающих
человека, не есть боевой гражданский
долг советских литераторов?».
И дальше: «Иститут, видимо, не интереВоистину
замечательные строки! Снова
«растленный Запад», «враги народа», требования
партийности и подчинения литературы
марксистским концегшиям. Автор
статьи обрушивается на «Очерк истории
советской литературы» (под редакцией
проф. Л. Тимофеева), на создание которого
затрачено 800 тысяч рублей,—за извращение,
истории литературы, выразившееся в
положительной оценке творчества «взращенного
и воспитанного Октябрем» Андрея
Белого, который в действительности —
«один из лидеров символистов, представитель
реакционного мракобесия и ренегатства
в политике и искусстве», — за неправильное
освещение роли Блока в развитии
советской поэзии» за недооценку Маяковского,
оправдание «аполитичности» Б. Пастернака,
за сочувственный отзыв о творчестве
И. Сельвияского, у которого на самом
деде «не мало грубейших идейных
срывов» и т. д.
Резкому' осуждению подвергает К. Потатруды
Л. Гроссмана* «Толстой м
фии Бекона, Декарта, Отитюзы и т. д. В ряде
выступлений отмечалось неправильное
освещение автором различных систем немецкой
философии конца ХѴШ и начала
ХіХ века — Канта, Фихте и особенно Гегеля».
Стр.
te la *
«Холе,
Стр. S: Коримое* в
Стр. 7: Будупее немецкой ііромыилеииостш
вин.
Стр. •
Сгв. It
Гумилев
штампа о визкопоклонстве перед Западом
до игры яа национальных чувствах русского
человека с лицемерной защитой великого
Толстого, как будто он может нуждаться
в такой защите!
Все дело, оказъшается, по прежнему в
Марсель Пруст» и »Образ Раскольникова в
мировой литературе». Он пишет: «Гроссман
в щмшадке низкопоклонства, не щадя
красок для восхваления Марселя Пруста,
поднимает этого представителя европейс¬
кого декаденса до высот реализма Толстого,
не задумываясь о том, как унижает
этим великого русского писателя».
В этих словах характерно все: от нового
к 33 (821
СЖГОДШІ • НОМЕРЕ:
Стр. 1: Ыяитштшчллтть Ыахоотспшо
тапова: «Все это вредно сказалось и на воспитании
молодых научных кадров — аспирантов
института». Вот, как далеко шагнула
крамола в советском институте!
Поледние строки статьи не оставляют
сомнений о цеди и смысле ее написания:
«Положение в институте требует коренного
перелома в его деятельности». Это уже
прямой донос, а может быть, что веонее,
констатация уже сделанных полицейских
выводов.
Каждое из высказываний Жданова,
комментарии П. Юдина к статья К. Потапова
являются перлами новейших достижений
большевистской мысли и вместе е
тем покатывают не только глубину того тупика,
куда зашла марксистская философия
большевизма, но и наличие новых исканий
и первых робких попыток освободиться от
установленных схем и штампов казенного
большевизма.
воду бесгфияципности я беэидейности, о
раболепии и низкопоклонстве перед буржуазной
философией, о недопустимости
объективистских концепций, об отставании
от требований партии и т. д.
Отсюда громы и молнии Жданова по поонизма
должен особенно привлекать наше
внимание.
И этот момент новых исканий и ревизиО
том, что идеологический тупик боль»
шевнзма на-лхцо я что большевизм бзесилен
создать что-то новое и ценное, мы уже
знаем давно. Важно другое, что о неблагополучии
говорят уже сами большевики и
они несомненно понимают откуда дует ветер
и почему все чаще требуются окрики
ітельстае к телицей»
том, что < неправильная линия Института
и грубые методологические ошибки явились
следствием атлитичности некоторой
части литературоведов, забвения принципа
партийности в литературе. Эти ученые оказались
в плену буржуазно-лноеральных
теорий».
Не менее любопытно добавление К. По
Стр.1