Сколько граней у реальности?
Двойка и тройка в современной науке и в
традиционных учениях
В. Ю. Ирхин, М. И. Кацнельсон
Дао порождает Одно,
Одно порождает Два,
Два порождают Три,
Три порождает всю тьму вещей.
(Дао Дэ Цзин 42)
Попытка осмыслить ситуацию в
физике после создания квантовой
механики заставила ученых вновь
обсуждать глубокие мировоззренческие
вопросы – пожалуй, впервые после
научной революции Нового времени.
Ключевым историческим моментом здесь
явилось осознание “корпускулярноволнового
дуализма” как универсального
свойства материи. Квантовая физика, по
мнению ряда исследователей, поставила
вопросы, которые не могут адекватно
обсуждаться в рамках традиционного
естественнонаучного мировоззрения,
сложившегося начиная с XVII века. Его
основным постулатом является возможность четкого разделения субъекта и
объекта познания и связанное с этим резкое противопоставление “материи” и
“сознания”. В данной статье мы кратко рассмотрим некоторые вопросы,
относящиеся к принципу дополнительности и корпускулярно-волнового
дуализму, а также возможные обобщения этих идей в новой физике и их связи с
гуманитарными науками и традиционными учениями. Обсуждение других
аспектов упомянутых проблем читатель может найти в наших книгах “Уставы
небес. 16 глав о науке и вере” (Екатеринбург: У-Фактория, 2000) и “Крылья
феникса. Введение в квантовую мифофизику” (Екатеринбург: Изд-во
Уральского Университета, 2003).
В ходе разработки Н. Бором знаменитого “принципа дополнительности”
был дан глубокий анализ затруднений концептуального характера, возникших
после демонстрации ограниченности классической картины мира:
Решающим является признание следующего основного положения: как бы далеко
ни выходили явления за рамки классического физического объяснения, все опытные
данные должны описываться с помощью классических понятий. Обоснование этого
состоит просто в констатации точного значения слова “эксперимент”. Словом
“эксперимент” мы указываем на такую ситуацию, когда мы можем сообщить другим,
что именно мы сделали и что именно мы узнали. Поэтому экспериментальная
установка и результаты наблюдений должны описываться однозначным образом на
1
Стр.1
языке классической физики. Из этого основного положения... можно сделать
следующий вывод. Поведение атомных объектов невозможно резко отграничить от
их взаимодействия с измерительными приборами, фиксирующими условия, при
которых происходят явления... Вследствие этого данные, полученные при разных
условиях, не могут быть охвачены одной-единственной картиной; эти данные должны
скорее рассматриваться как дополнительные в том смысле, что только совокупность
разных явлений может дать более полное представление о свойствах объекта (Н. Бор.
Собр. научн. трудов, т. 2, М., 1971).
В. Гейзенберг рассказывает о своей дискуссии с Н. Бором о проблемах
языка, состоявшейся в 1933 г.:
[По словам Бора], естествознание состоит в том, что люди наблюдают явления и
сообщают свои результаты другим, чтобы те могли их проверить. Лишь достигнув
единого мнения о том, что объективно произошло или регулярно происходит, мы
получаем основу для понимания. И весь этот процесс наблюдения и сообщения
фактически осуществляется посредством понятий классической физики... В число
главных предпосылок нашей науки входит то, что мы говорим о своих измерениях на
языке, имеющем в сущности такую же структуру, как и язык, на котором мы говорим о
своем повседневном жизненном опыте. Мы установили, что язык этот – очень
несовершенный инструмент анализа и информации. Но инструмент этот все же
остается предпосылкой нашей науки (В. Гейзенберг. Физика и философия. Часть и
целое. М., 1989).
Согласно Бору, коренная причина наших затруднений состоит в том, что в
действительности термины “волна”, “частица” и т. п., которые мы используем
для описания свойств микрообъектов, например, электрона, – это слова
обычного языка, сформировавшегося в процессе освоения окружающего нас
мира макрообъектов. Электрон не похож ни на волну, ни на частицу и, строго
говоря, не имеет аналогов в мире нашего повседневного опыта – но мы
вынуждены тем не менее описывать его в соответствующих терминах.
Ситуация с определением сущности (истинного имени) электрона несколько
напоминает трудности с определением истинного имени кота (singular Name) в
стихах Т. С. Элиота:
Однако есть имя, двух первых помимо –
Лишь КОТ ЕГО ЗНАЕТ, а нам не дано.
И как бы нам ни было невыносимо,
Его не откроет он нам все равно.
И если в раздумье застали кота вы,
Что сел, словно Будда, у всех на виду,
То не сомневайтесь (и будете правы!) –
Он думает, думает, думает, ду…
Об Имени
Мыслимо-мысле-немыслимом,
Что писано было коту на роду.
“Двух первых помимо” – это как раз и есть: помимо названий “частица” и
“волна”.
В сущности, по Бору, приходится говорить не о корпускулярноволновом
дуализме как свойстве материи, а о корпускулярно-волновой
картине мира как наибольшему приближению к реальности, доступному
человеку. Отметим, что сама апелляция Бора к «гуманитарным» аргументам, в
частности, языковым, беспрецедентна в посленьютоновском естествознании
2
Стр.2