Н. В. Успенский
Литературные успехи Г. И. Успенского
Отец Глеба Ивановича ревностно оберегал будущего даровитого писателя от знакомства с бытом
простого народа, воспитывая его как настоящего барича, которому строго-настрого внушалось не
заводить знакомства с семинаристами, мещанами, тульскими оружейниками, а пуще всего с мужиками.
Ему предназначалась блестящая карьера "палатского" сановника, который по сущей правде мог бы
сказать своей душе: "Яждь, пий и веселись!". Но вышло наоборот: барство во всех его видах и формах не
пришлось Глебу Ивановичу по душе. Лишь только он достиг юношеского возраста, все его симпатии
стали неудержимо клониться на сторону простой деревенской жизни, изучению и художественному
воспроизведению которой он посвятил все свое оригинальное дарование, достигшее своего апогея в
произведениях: "Нравы Растеряевой улицы" и "Власть земли".
Однажды летом Глеб Иванович посетил мою деревенскую квартиру близ города Черни Тульской
губернии. Переступив порог, он с неподдельным восторгом воскликнул:
- Боже мой, как у тебя хорошо!.. Экая прелесть!.. Ну, брат, ты поистине можешь назваться
счастливейшим из смертных... Вон гуси плывут по реке... Я как-то видел гусей в Петербурге на дворе,
где ни единой капли воды не было... Ты не можешь себе представить этих покрытых какой-то сажей
несчастных птиц. Я уж думал, глядя в окно, не пингвины ли это какие, о которых так подробно
повествует Дарвин... А это, скажи, пожалуйста, кто идет по лугу? - внезапно обратился ко мне с
вопросом дорогой гость, глядя в растворенное окно.
- Наш причетник.
- Нельзя ли зазвать его сюда да побеседовать... Небось, водки нужно?
- Устроим все как следует... Эй! Софроныч! Заходи сюда...
- Это кто же такие будут? - входя в мою комнату и указывая на Глеба Ивановича, спросил меня
причетник.
- Рекомендую, мой двоюродный брат, сын известного вам делопроизводителя палаты
государственных имуществ.
- Боже праведный! Да неужели это сынок Ивана Яковлевича, моего незабвенного благодетеля,
который помог мне выдать старшую дочь за волостного писаря...
- Ну, будет об этом толковать!.. Вы лучше расскажите, куда ходили, что видели, слышали?.. Не
угодно ли водочки?
- Спаси вас Царица Небесная!.. Ходил я в волостную насчет загону... Никакого толку не вышло...
Было одно только перекобыльство... с позволения вашего сказать...
Глеб Иванович разразился неудержимым хохотом и, отозвав меня в соседнюю комнату, сказал:
- Уступи мне это слово...
- Какое? - изумился я.
- "Перекобыльство". Мне хочется вставить его в диалог своих героев...
- Пользуйся им, сколько угодно, тем более что оно мне не нравится...
В это время причетник с тревожным видом известил нас:
- Господа! Ради самого Бога, спрячьтесь куда-нибудь... Сюда идет сам атаман-разбойник!.. Он
вам покою не даст...
- Какой такой атаман?
- Зарешенный дьякон... из села Голенищей... пьяница - не накажи Господь! Он всех своих родных
поголовно в смятение привел...
Вдруг в передней раздался могучий бас:
- Хозяину дома сего - здравия, душевного спокойствия и во всем благого поспешения...
- Пойдем, пожалуйста, посмотрим, что за личность, - радостно проговорил Глеб Иванович, как
ребенок, которому предстояла возможность увидать живого льва или тигра.
Едва мы вступили в зал (широкая комната со скрипучим полом), как перед нашими глазами
предстала колоссальных размеров высокая фигура с всклокоченными волосами и опухшими глазами,
одетая в засаленный темный подрясник.
- Считаю долгом аттестовать себя благородным лицам, - продолжал незнакомец, - отрешенный от
должности сельского дьякона вследствие злокозненных ухищрений местного благочинного Иоанн
Златоверховников; некогда получал за чтение Апостола на свадьбах по двадцать пять рублей, одевался в
порфиру и виссон и, как евангельский богач, говорил самому себе: "Раззорю житницы моя и большия
созижду"... Но, между прочим, провидению угодно было допустить, чтобы злоухищрения благочинного
Стр.1