"Гражданин", No 32, 1873
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/grazh/1873/6auN32.htm
Geschichte der Wissenschaften in Deutschland. Neuere Zeit. Bd. XIII. Geschichte der deutchen
Philosophie, v. Dr. Eduard Zeller. München, 1873. (Исторiя наукъ въ Германiи. Новое время. Томъ XIII.
Исторiя нѣмецкой философiи, Эдуарда Целлера. Мюнхенъ, 1873).
Нѣмецкiя книги -- суть лучшiя книги на свѣтѣ. Въ сферѣ мысли и науки Германiя, какъ извѣстно,
имѣетъ авторитетъ, высоко стоящiй надъ авторитетомъ другихъ просвѣщенныхъ народовъ. Это
умственное владычество тѣмъ поразительнѣе, что Германiя прiобрѣла его очень поздно; чтобы завоевать
его, она должна была выйти изъ того презрѣнiя и умственнаго подчиненiя, въ которомъ находилась, и
должна была взять верхъ надъ странами, уже давно обладавшими высокою умственною жизнью. "Въ
серединѣ XVII столѣтiя", разсказываетъ Целлеръ, "другiе народы (Италiя, Англiя, Францiя, Голландiя)
высокомѣрно смотрѣли на нѣмцевъ, считая ихъ мало способными къ наукамъ, и всего меньше готовы
были признать способность къ философiи за тѣмъ самымъ народомъ, который впослѣдствiи былъ
преувеличенно названъ народомъ мыслителей" (стр. 1).
Какъ мы знаемъ, это высокомѣpie къ нѣмцамъ продолжалось и въ XVIII столѣтiи и уступило
только блестящимъ подвигамъ германскаго генiя, который къ концу этого столѣтiя создалъ свою
литературу и философiю. Съ тѣхъ поръ побѣда слѣдовала за побѣдой, и умственное владычество
Германiи получило силу, которой никогда не имѣли другiя страны. Германiя стала въ полномъ смыслѣ
слова учительницею Европы, а слѣдовательно и всего мiра. Францiя и Англiя, тѣ двѣ страны, которыя
повидимому могли бы соперничать съ Германiею, покорно преклонились передъ нею. Послушайте
Ренана, когда онъ говорить о нѣмецкой культурѣ и о своемъ первомъ знакомствѣ съ нею; для него это
новый высшiй мiръ, какой-то храмъ, въ который онъ вошелъ съ восторгомъ и благоговѣнiемъ изъ мелкаго
мiра французской мысли и науки. Точно такъ и у Карлейля, посвященнаго въ тайны нѣмецкой философiи,
его родная англiйская философiя и наука вызывают величайшее презрѣнiе. Блестящiй и всесвѣтно
знаменитый писатель Маколей вызвалъ какъ-то у Ренана отзывъ, который мы приведемъ для примѣра,
чтобы показать, какъ далеко взглядъ человѣка, знакомаго съ германской наукою, отступаетъ отъ
обыкновенныхъ сужденiй. "Разъ какъ-то я сталъ читать Маколея", разсказываетъ Ренанъ. "Эти рѣзкiе
приговоры, эта враждебность къ своимъ противникамъ, эти явно признаваемые предразсудки, это
отсутствiе безпристрастiя и способности понимать противоположные взгляды, этотъ либерализмъ безъ
всякой широты пониманiя, что христiанство вовсе не христiанское, -- все это возмутило меня. Таковъ
бѣдный родъ человѣческiй, что для него нужны узкie умы".
Но Англiя и Францiя -- страны слишкомъ своеобразныя, имѣющiя слишкомъ давнюю, уже крѣпко
сложившуюся и сильно разросшуюся культуру; поэтому онѣ не могли подпасть слишкомъ глубокому
влiянiю Германiи; онѣ продолжали жить своею умственною жизнью, хотя и чувствовали, что у нихъ
отнято первенство, что власть ихъ потеряна. Но мы, pyccкiе, -- другое дѣло. Не имѣя своей науки и
философiи, неудерживаемые никакими преданiями и обладая хотя безплодною, но на все способною
подвижностью, мы постоянно усвоивали себѣ направленiе нѣмецкой науки, такъ что все наше
просвѣщенiе главнымъ образомъ есть плодъ германскаго просвѣщенiя. До послѣднихъ дней Германiя
есть наша учительница и различные фазисы нашей умственной жизни непремѣнно содержатъ въ себѣ
отраженiе философскаго и научнаго движенiя Германiи.
И такъ новая нѣмецкая книга, трактующая о важномъ предметѣ и излагающая намъ современное
состоянiе науки, представляетъ для насъ очень важное и интересное явленiе. Въ настоящемъ случаѣ дѣло
идетъ объ исторiи философiи. Спрашивается, чему же насъ учатъ нѣмцы относительно этого предмета?
Знаменитый ученый написалъ исторiю нѣмецкой философiи; мы съ жадностiю беремся за книгу, но,
разумѣется, не съ тѣмъ чтобы изучать ученiя Лейбница, Канта, Гегеля -- мы и прежде были съ ними
знакомы, -- а съ тѣмъ, чтобы найти для себя высшее руководство, получить наставленiе, какъ научнымъ
образомъ понимать и обработывать исторiю философiи вообще. Въ чемъ главная задача этой науки и какъ
мы можемъ достигать ея?
Къ удивленiю и сожалѣнiю мы не находимъ въ новой книгѣ никакого отвѣта на эти вопросы, на
вопросы вполнѣ законные, которымъ насъ научила сама же Германiя. Вотъ фактъ, на который мы
желаемъ обратить вниманiе читателей. Наша великая учительница очевидно въ величайшемъ смущенiи;
она умалчиваетъ о самыхъ существенныхъ пунктахъ науки, а о другихъ говоритъ съ странной
Стр.1