<Н. Н. Страхов>
Тяжолое время
(письмо въ редакцiю "Времени")
"Время", No 10, 1862
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/vremja/1862/Octobr/tyazhvr.htm
Ума холодныхъ наблюденiй
И сердца горестныхъ замѣтъ.
Пушкинъ
__________
Помните ли вы, милостивый государь, тотъ нумеръ "Гудка", гдѣ между другими совѣтами
дѣлается также увѣщанiе г. Страхову прекратить со мною знакомство? Признаюсь вамъ, что увидѣвъ эти
коварныя строки, я пришолъ въ большое смущенiе. Давно уже замѣчалъ я, что г. Страховъ
неблагосклонно смотритъ на мои письма къ вамъ; несмотря на довольно короткое знакомство со мною,
онъ или вовсе не говорилъ объ нихъ, или же отзывался какими-то очень неопредѣленными фразами. А
что, подумалъ я, какъ онъ въ самомъ дѣлѣ послушается совѣта "Гудка"? Вѣдь нынче, говорятъ, печать
имѣетъ страшную силу. Не долго думая, я бросился къ г. Страхову.
Дорога была не близкая. Должно быть было грязно, тряско, холодно; но ничего этого я не помню.
Дѣло въ томъ, что мало-помалу, меня начинала угрызать совѣсть. Я ѣхалъ, глубоко задумавшись. Сталъ я
припоминать, въ чемъ меня печатно упрекали; вспомнилъ я, что въ одномъ журналѣ меня печатно
упрекали; вспомнилъ я, что въ одномъ журналѣ меня назвали мрачнымъ; въ другомъ еще лучше -лишоннымъ
гуманности (причемъ въ примѣръ гуманности мнѣ былъ поставленъ П. Л. Лавровъ), въ
третьемъ наконецъ меня назвали свир
пымъ; вспомнилъ я, что меня пространно упрекали въ злости, да
еще въ какой! въ чистой злости для злости, подобной чистому искуству для искуства. Неужели, думалъ я,
эта нерадостная репутацiя имѣетъ какое-нибудь основанiе? Знаю я, очень хорошо знаю, что не могу я
равняться гуманностiю съ П. Л. Лавровымъ; но чѣмъ выше эта гуманность, тѣмъ больше степеней
отдѣляетъ ее отъ злобы. Ужели я стою ниже всѣхъ этихъ степеней? Ужели во мнѣ есть искра злобы,
которой я не замѣчаю по самообольщенiю и которая противъ моей воли проглянула въ моихъ письмахъ?
Не можетъ-быть! Въ этихъ письмахъ я кажется занимался самымъ невинным дѣломъ: я наблюдалъ,
сравнивалъ, анализировалъ, дѣлалъ выводы; я строжайшимъ образомъ держался логики и стремился къ
дѣйствительности... Гдѣ же злоба?
Волнуемый такими мыслями я вошелъ къ г. Страхову. По обыкновенiю онъ переводилъ Куно
Фишера. Думалъ ли онъ о жителяхъ планетъ, -- какъ это постоянно утверждаютъ журналы, не могу
сказать навѣрное. Тутъ произошолъ между нами разговоръ, который глубоко поразилъ меня и который, съ
его позволенiя, я передамъ вамъ, какъ фактъ весьма по моему мнѣнiю любопытный для наблюдателя и
дѣеписателя нашей словесности.
-- Вотъ, сказалъ я ему, подавая сѣренькiй номеръ "Гудка": -- посмотрите-ка что здѣсь написано. Я
надѣюсь, продолжалъ я, запинаясь, что вы однакоже... тѣмъ не менѣе не послѣдуете этому совѣту. Но... я
рѣшился по этому случаю все-таки спросить васъ окончательно: какого вы мнѣнiя о моихъ письмахъ въ
редакцiю "Времени"?
-- Если вы уже такъ настоятельно требуете, отвѣчалъ онъ, то такъ и быть скажу вамъ прямо мое
мнѣнiе. Я не считаю вашихъ писемъ чѣмъ-нибудь дурнымъ или вреднымъ. Но признаюсь, я все-таки ими
недоволенъ и недоволенъ по причинѣ, которая помоему очень важна: я думаю, что они безполезны. По
моему мнѣнiю, они не могутъ производить никакого дѣйствiя, ни дурного, ни хорошаго.
-- Какъ? воскликнулъ я. Почему же такъ? Вы полагаете, вѣроятно, что они дурно написаны,
сбивчивы, неосновательны, вялы...
-- Нисколько, нимало! Въ нихъ нѣтъ большихъ недостатковъ этого рода, но зато есть недостатокъ,
ѣ
Стр.1