Национальный цифровой ресурс Руконт - межотраслевая электронная библиотека (ЭБС) на базе технологии Контекстум (всего произведений: 638907)
Контекстум
Электро-2024

Из моих воспоминаний

0   0
Первый авторСоколов
Издательство[Б.и.]
Страниц2
ID10433
АннотацияОб авторе (Шкляревский Александр Андреевич). (Фрагмент)
Кому рекомендованоОб авторе
Соколов, А.А. Из моих воспоминаний : Статья / А.А. Соколов .— : [Б.и.], 1909 .— 2 с. — Мемуары .— URL: https://rucont.ru/efd/10433 (дата обращения: 15.06.2024)

Предпросмотр (выдержки из произведения)

Scan, OCR, SpellCheck, Formatting: Алексей Никитин, 2009 Слово "богема" ввел в употребление французский писатель Генрих Мюрже. <...> Богемою Мюрже окрестил студентов Латинского квартала, но затем богемой стали называть всякую интеллигентную бедноту, которая артистически -- весело и беззаботно -- переносит лишения и даже с некоторым презрением относится к земным благам. <...> Есть нечего, да жить весело" -- пословица, которой характеризуется жизнь богемы. <...> Но наша богема, имея много общего с богемой Латинского квартала, имела свои особенности. <...> К числу особенностей принадлежало и то, что она делилась на два разряда. <...> В шестидесятых годах в первом разряде богемы числились: Мей, Кроль, Решетников, Сергей Максимов, Михневич, Помяловский, Курочкины, Василий и Николай, Омулевский, Жулев, Лейкин, Иванов-Классик и многие другие. <...> Замечательно, что первый разряд богемы пил сильнее, так сказать -- беспробуднее. <...> Многие из них принесли свою жизнь в жертву своей невоздержанности: почти все они умерли, не достигнув 50 лет, а некоторые погибли на заре жизни. <...> Если из перечисленных нами лиц С. В. Максимов, В. О. Михневич, Н. А. Лейкин и другие достигли более солидного возраста, то на это, безусловно, повлиял выход их из богемы. <...> А на этот выход оказали влияние хорошие женщины, давшие им семью и сердечное отношение. <...> В богеме второго разряда гигантами питья являлись Шкляревский и Кущевский. <...> Шкляревский -- русский Габорио, совершенно не оцененный нашею партийною критикою <...> <...> Прошла критика <...> мимо Шкляревского, не отметив ни одного его романа, а между тем все его романы, взятые из уголовных дел, были удивительно талантливо разработаны. <...> Его всегда в дни запоя спасал великий гуманист-врач, профессор Манассеин, который клал его в клинику и вытрезвлял. <...> Некрасов тоже много раз старался останавливать Шкляревского, видя в нем большое дарование. <...> Некрасов потом говорил: -- Осенил он меня своею критикою. <...> Большим приятелем Шкляревского и многих других писателей был трактирщик <...>
Из_моих_воспоминаний.pdf
А. А. Соколов ИЗ МОИХ ВОСПОМИНАНИЙ (Фрагмент) Источник: Шкляревский А. Что побудило к убийству? (Рассказы следователя) / Подгот. текста, сост. вступ. ст., коммент. А. И. Рейтблата. -- М.: Худож. лит., 1993. -- 303 с. ("Забытая книга") Scan, OCR, SpellCheck, Formatting: Алексей Никитин, 2009 Слово "богема" ввел в употребление французский писатель Генрих Мюрже. Богема, собственно, -цыганщина. Богемою Мюрже окрестил студентов Латинского квартала, но затем богемой стали называть всякую интеллигентную бедноту, которая артистически -- весело и беззаботно -- переносит лишения и даже с некоторым презрением относится к земным благам. "Есть нечего, да жить весело" -- пословица, которой характеризуется жизнь богемы. Но наша богема, имея много общего с богемой Латинского квартала, имела свои особенности. К числу особенностей принадлежало и то, что она делилась на два разряда. В шестидесятых годах в первом разряде богемы числились: Мей, Кроль, Решетников, Сергей Максимов, Михневич, Помяловский, Курочкины, Василий и Николай, Омулевский, Жулев, Лейкин, Иванов-Классик и многие другие. Ко второму разряду принадлежали: Шкляревский, Кущевский, Ломачевский, Крутиков, Волокитин и другие. Первые выбирали для своих сходбищ рестораны почище и подороже, вторые ютились в подвальных ресторанчиках, которые так и звались "ямками". Замечательно, что первый разряд богемы пил сильнее, так сказать -- беспробуднее. Многие из них принесли свою жизнь в жертву своей невоздержанности: почти все они умерли, не достигнув 50 лет, а некоторые погибли на заре жизни. Так, Решетников умер 30, а Помяловский -- 27 лет. Если из перечисленных нами лиц С. В. Максимов, В. О. Михневич, Н. А. Лейкин и другие достигли более солидного возраста, то на это, безусловно, повлиял выход их из богемы. А на этот выход оказали влияние хорошие женщины, давшие им семью и сердечное отношение. В богеме второго разряда гигантами питья являлись Шкляревский и Кущевский. Шкляревский -- русский Габорио, совершенно не оцененный нашею партийною критикою <...> Прошла критика <...> мимо Шкляревского, не отметив ни одного его романа, а между тем все его романы, взятые из уголовных дел, были удивительно талантливо разработаны. Пользоваться Шкляревскому уголовными делами было очень легко, так как он около четырех лет занимался у А. Ф. Кони.Шкляревский знал отлично жизнь. Он вместе с А. С. Сувориным учительствовал в Воронежской губернии, затем служил и много путешествовал. Что заставляло его пить -- необъяснимо. Его всегда в дни запоя спасал великий гуманист-врач, профессор Манассеин, который клал его в клинику и вытрезвлял. Некрасов тоже много раз старался останавливать Шкляревского, видя в нем большое дарование. -- Разве ты так бы писал, если бы жил трезвее? -- говорил он ему. Раз Шкляревский слушал-слушал увещания Некрасова да вдруг и выпалил: -- Не тебе обо мне судить, потому ты сам писать не умеешь. Ты вон свое стихотворение "Еду ли ночью по улице темной" шедевром считаешь, а стихотворение -- дрянь и в основе ложное. "Она" идет торговать собою, чтобы "добыть" на гроб сыну и на ужин отцу, и при этом надевает свое хорошее подвенечное платье. Ну подумай! Зачем ей было идти торговать собою, когда за ту же цену можно было продать хорошее платье и сделать гроб и накормить отца? Некрасов потом говорил: -- Осенил он меня своею критикою. Большим приятелем Шкляревского и многих других писателей был трактирщик С. А. Барашков. Скольких он, будучи сам человеком небогатым, выручил из беды. Особенно дружен был с ним Шкляревский. Как нужда, он к другу: "Выручай!" Друг выручал, и Шкляревский мог садиться за работу. Писал он урывками, писал в поле, писал на ходу, писал в больнице. Если мы примем во внимание такой изумительный способ писания, то придем к еще большему удивлению перед дарованием Шкляревского.
Стр.1