* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
*
I
Маленький мужичонко был рюминский Костик, а злющий был такой, что упаси
господи! <...> В семье у них была мать Мавра Петровна, Костик этот самый, два его
младшие брата, Петр и Егор, да сестра Настя. <...> Панок их был у нас на Гостомле из самых дробных;
всего восемнадцать душ за ним со всей мелкотой считалось, и все его
крестьяне жили тут же в его дворе на месячине, - земли своей не имели. <...> Житье
было известно какое - со всячинкой; но больше всего донимала рюминских
крестьян теснота. <...> Пускай правда, что мужик не привык к кабинетам - все у
него в одной избе, - да по крайности там уже все своя семья, а тут на
рюминском дворе всего две избы стояли, и в одной из них жило две семьи, а в
другой три. <...> Как умер
Антоныч, Мавра Петровна сама стала о детях печалиться. <...> От Костика ей
никакого почтения не было: разбойник разбойником вышел. <...> У нас все в моде, чтоб
девка была, что называется, "размое-мое", телеса чтоб были; ну, а у Насти
этих телес не было, так ее и звали Настька-сухопарая. <...> Впрочем, Настя не то чтобы уж кащей костлявый была,
только телес этих много не имела, а то ничего - девка была пригожая. <...> Девка безответная, - думала она, - только ленивый ее не
набьется; а там еще подведут под такое, что "за срам голова згинет", - не
отдала. <...> Стала Настя днем жить в
комнате у барыни, а ночевать ходила к матери. <...> У нас в Гостомле есть много народу, что от тесноты в избах
целую зиму спят по чуланам да по пунькам либо по подклетям. <...> Баловство
было большое в нашем народе, и исстари-таки оно трясется у нас на Гостомле. <...> Обшивала и
обмывала его Настя, а почету ей или хоть внимания, хоть слова ласкового
никогда от него не было. <...> Сделалось это дело; привез Костик молодую жену от венца в барской бричке и
стал жить с нею в том чуланчике, где мать с сестрою жили. <...> А у нас в городе жил старичок, к
купечеству он был приписан, но ничем не торговал, а занимался леченьем;
звали его Сила Иванович Крылушкин. <...> Про его <...>
Житие_одной_бабы.pdf
Н.С.Лесков. Житие одной бабы
---------------------------------------------------------------------------Собрание
сочинений в 11 томах. Т. 1
Государственное издательство художественной литературы, М.: 1956
OCR Бычков М.Н.
---------------------------------------------------------------------------Викентию
Коротынскому
(Из гостомельских воспоминаний)
Ивушка, ивушка.
Ракитовый кусток!
Что же ты, ивушка,
Не зелена стоишь?
- Как же мне, ивушке,
Зеленой быть?
Срубили ивушку
Под самый корешок,
Русская песня.
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
I
Маленький мужичонко был рюминский Костик, а злющий был такой, что упаси
господи! В семье у них была мать Мавра Петровна, Костик этот самый, два его
младшие брата, Петр и Егор, да сестра Настя. Петровна уж была-таки древняя
старуха, да и удушье ее все мучило, а Петька с Егоркой были молодые ребятки
и находились в ученье, один по башмачному мастерству, а другой в столярах.
Оба были ребятки вострые и учились как следует. Дома оставалась только сама
Петровна с Настей да с Костиком. Все они в ту пору были еще крепостными и
жили в господском дворе. Панок их был у нас на Гостомле из самых дробных;
всего восемнадцать душ за ним со всей мелкотой считалось, и все его
крестьяне жили тут же в его дворе на месячине, - земли своей не имели. Житье
было известно какое - со всячинкой; но больше всего донимала рюминских
крестьян теснота. Пускай правда, что мужик не привык к кабинетам - все у
него в одной избе, - да по крайности там уже все своя семья, а тут на
рюминском дворе всего две избы стояли, и в одной из них жило две семьи, а в
другой три. Теснота, ссоры промеж себя, ябеда с сердцов друг на друга,
сквернословие, - такое безобразие шло, что не приведи бог! Дети тут так и
росли в этой срамоте, и Костик тут вырос, глядючи, как покойный отец сухотил
весь век свою жену, пока не вогнал ее в удушье. А Мавра Петровна отличная
была женщина. Она была взята из однодворок и пошла в крепость с нужды
горькой, потому что у "ас в округе иные вольные в ту пору еще хуже
крепостных живали: бедность страшная. Старик Минаич рассказывал, что в
молодые годы Петровна была первая красавица по всему Труфанову, и можно
этому верить, потому что и в пятьдесят лет она была очень приятная старуха:
росту высокого, сухая, волосы совсем почти седые, а глаза черные, как
угольки, и такие живые, умные и добрые. Доброте ее меры не было: всем она
все прощала. Муж ее тиранил, увечил, и пьяница к тому же был; а она, как
овечка божия, все ему угождала, и слова от нее на мужа никто не слыхал. Все,
бывало, его ублажает: "Антонович да
Антонович, такой-сякой иемазаный,
утихомирься ты, перекрестись, испей водицы!" Ни жалобы, ни свары от нее он
никогда не видал. А как помер ее муж, так она его оплакала горькими слезами
и на могилку все ходила и голосила голосом: "Касатик ты мой миленький! на
кого же ты меня покинул? Кто меня приголубит? Кто меня пожалеет?" Словно как
и в самом деле она от него жалость какую в своей жизни видала. Как умер
Антоныч, Мавра Петровна сама стала о
детях печалиться. От Костика ей
никакого почтения не было: разбойник разбойником вышел. Видит Петровна, что
никакого пути так не будет, упросила своего панка отдать Петьку и Егорку в
Стр.1