Чехов уже переехал в Ялту и жил на своей еще недостроенной даче. <...> Я только что поступил на
службу в один из крымских городов и бывал в Ялте довольно часто. <...> Я ждал сухого приема и наставительного тона большого писателя и поэтому волновался. <...> Боясь помешать Чехову, я спросил:
- Может быть, вы, Антон Павлович, собираетесь в город? <...> Чехов стал собираться, а я ходил по комнате и глядел на него. <...> Слушая его голос, можно
было заключить, что он обладает великолепным певучим басом. <...> Антон Павлович надел летнее пальто, мягкую шляпу, взял в руки зонтик, и показался мне таким
изящным. <...> Мы вышли и стали спускаться вдоль грязных татарских домиков. <...> Я сказал, что вся Ялта мне представляется великолепным, но сильно подгнившим цветком
магнолии и что, вероятно, люди здесь живут только богатые и счастливые, но бессердечные и
развратные. <...> Запечатав один из конвертов, Чехов спросил о том, что я теперь пишу, и, внимательно выслушав,
заговорил. <...> Мне казалось, что все
произведение выиграло бы от большего беспристрастия автора в изображении всякого рода
тюремщиков, потому что поступки говорят сами за себя сильнее, чем комментарии к ним. <...> Ведь нельзя, в самом деле, требовать от человека, который пробыл столько лет в
каторге, хладнокровной оценки своих мучителей... <...> Антон Павлович ходил по кабинету взад и
вперед и, увидев меня, сказал взволнованным голосом:
- Знаете, скверная новость... <...> Потом Чехов снова стал жаловаться на гнетущую тоску, которую на него нагоняет Ялта. <...> Большой поэт... и какой хороший человек, а между тем
многие этого не понимают... - добавил Антон Павлович и прошелся взад и вперед. <...> Чехов сказал, что готовит этот рассказ для журнала "Жизнь", а потом улыбнулся и добавил:
- А рассказ-то совсем не в духе марксистов. <...> Не помню по какому поводу, мы заговорили о процессе Дрейфуса. <...> Так вот и евреи гадят в деле
Дрейфуса. <...> Если бы дело это было не правое, то такой человек, как Зола, не
вступился бы. <...> Мне хотелось бы еще и еще сидеть у Чехова и слушать его <...>
А._П._Чехов.pdf
Б. А. Лазаревский
А. П. Чехов
----------------------------------------------------------------------------------------Книги:
А.П.Чехов в воспоминаниях современников
Издательство "Художественной литературы", Москва, 1960 и 1986
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 августа 2002 года
----------------------------------------------------------------------------------------[...]
С пятнадцати лет я мечтал познакомиться с А.П., но увидеть его и говорить с ним мне
пришлось только в сентябре 1899 года.
Чехов уже переехал в Ялту и жил на своей еще недостроенной даче. Я только что поступил на
службу в один из крымских городов и бывал в Ялте довольно часто.
Все слышанное от Чехова я записывал в тот же день в дневник и так делал после каждой встречи.
В 1899 году вышла первая книжка моих рассказов. Местная газета их беспощадно высмеяла. Я
решил спросить мнения Чехова, написал ему письмо и послал мою книжку, а через несколько дней
отправился к нему сам.
Я ждал сухого приема и наставительного тона большого писателя и поэтому волновался. Но
услышал я от человека, который видел меня в первый раз, совсем другое{1}.
- Послушайте, ну как же можно было так убиваться из-за того, что в газете кто-то там написал эту
статейку? Мало ли какой чепухи о нас не пишут...
Слова "о нас" прозвучали в моих ушах особенно сладко, и я понял, что со стороны Чехова они
прежде всего акт его доброты.
- Нет, это пустяки, - продолжал А.П., - и обращать на них внимания не стоит. Худо, если о книге
совсем не пишут. А вы разве не на железной дороге служите? - вдруг спросил он.
Вопрос этот был задан потому, что большинство моих рассказов касалось жизни
железнодорожных машинистов.
- Теперь нет, - ответил я и объяснил, где служу.
- Гм... Ваши рассказы, как рассказы... Послушайте, вы сделали громадную ошибку, что издались
в провинции. Этак нельзя. Останетесь незамеченным. Издавать нужно непременно в столице. И для
рецензий нельзя посылать так, зря. Ведь вы знаете, как в редакциях? Придет какая-нибудь барышня,
заведующая объявлениями, увидит, что получена новая книжка, и возьмет ее почитать... Вот вам и
рецензия! Вы пошлите в "Жизнь", к Поссе. А зимой обождите посылать до тех пор, пока я не буду в
Москве... Вы уроженец какой губернии?
- Я родился в Полтаве.
- Это слышно. Я тоже южанин. Только я вырос возле моря, хоть и возле паршивенького, но
моря...
Боясь помешать Чехову, я спросил:
- Может быть, вы, Антон Павлович, собираетесь в город?
- Да, да. Сейчас пойду. У нас сегодня обед, на котором будет Максимов. Выйдем вместе...
Чехов стал собираться, а я ходил по комнате и глядел на него. Уже и тогда приходилось читать в
газетах, что он болен, но заметно этого не было. Его слегка загорелое лицо не казалось изможденным, а
движения были сильны и уверенны. Внимательные глаза не смотрели грустно. Слушая его голос, можно
было заключить, что он обладает великолепным певучим басом. За все это время Чехов кашлянул всего
один раз, - как будто у него запершило в горле. Сравнительно со всей его стройной фигурой, только ноги
были несколько худы в коленях.
Антон Павлович надел летнее пальто, мягкую шляпу, взял в руки зонтик, и показался мне таким
изящным. Мы вышли и стали спускаться вдоль грязных татарских домиков. По небу ходили тучи, а
далекое море казалось серым. Темными пятнами выступили на нем броненосцы пришедшей в этот день в
Ялту эскадры. Хорошо дышалось влажным, чуть пропитанным хвоей кипарисов, воздухом. Внизу
раскинулся город.
Я сказал, что вся Ялта мне представляется великолепным, но сильно подгнившим цветком
магнолии и что, вероятно, люди здесь живут только богатые и счастливые, но бессердечные и
развратные. Чехов поднял голову и, посмотрев на меня, вдруг быстро и отрывисто заговорил:
Стр.1