Сергей ГОРБУШИН, Евгений ОБУХОВ «ВОДЕВИЛИ» ДАНИИЛА ХАРМСА Нам уже приходилось говорить о прочно укоренив шихся, хотя и совершенно ошибочных, на наш взгляд, об щих местах толкования хармсовского наследия; хотелось бы затронуть «святая святых», а именно якобы положи тельное отношение Хармса к бессмысленному и бессмыс лице. <...> Имеется в виду некий конкретный эпизод или же стилистика чеховских диалогов вообще? <...> Как ни странно, относительно «подхо дящие» фрагменты отыскиваются без труда: Трофимов дразнит Варю (тот же характер диалога), Войницкий дразнит Елену Андреевну, Соленый дразнит Тузенбаха («Цып, цып, цып» вообще напоминает хармсовское «тюк» почти буквально). <...> Ответ напра шивается сам собой: у Чехова все произносимое есть «надводная часть айсберга», где за каждым словом подра В комментариях Валерия Сажина к миниатюре «Тюк» читаем: «В тексте находят пародию на чеховскую драма тургию»1 Сажин В. Н. <...> И здесь, разумеется, кроются поистине не исчерпаемые возможности для интерпретаторов— в этом, собственно, и угадывается та самая чеховская «глу бина». <...> У Хармса все то же самое — только подчеркнуто «без глубины». <...> Если «издевательство» Тро фимова априори вписывается в сложный контекст его от ношения к Варе (да и вообще ко всем обитателям «сада»), то у Хармса это издевательство как таковое, без кавычек. <...> Сложная — и вправду на чеховский манер, декларация— и ничего за ней. <...> Евдо ким Осипович просто «доводит» бедную Ольгу Петров ну и забавляется, как злой инфантильный ребенок. <...> Он банально глуп, поскольку эта забава его увлекает, да и Ольга Петровна, судя по всему, не умнее своего мучителя. <...> То есть в чеховских декорациях, подразумевающих «глу бину», разыгрывается нечто совсем иное, а именно — до идиотизма элементарное, вне которого — пустота. <...> Зададимся вопросом, не так ли устроены и остальные «драматические» миниатюры; позволим себе именовать их словом, которым Хармс обозначил лишь некоторые <...>