А. Г. Степанов
Тверь
Строфа памяти и «память» строфы
(к семантике стихотворной формы)
После серии работ о взаимосвязи ритма и тематики (Р. Якобсон <...> , Л. М. Маллер, Л. Л. Бельская, М. Л. Гаспаров и др.) стало возможным взглянуть на явление «семантического ореола» глазами семиотики: «Появляется – изобретается или заимствуется из другой культуры –
новый культурный код, в принципе семантически пустой, который, однако,
сразу же при рождении или позже “беременеет” значением, что обычно
обусловлено появлением образца – “шедевра”, использовавшего этот код и
ставшего значимым культурным фактом. <...> Код теряет первоначальную пустоту и гибкость, начинает предопределять лексическое и синтаксическое заполнение,
“ожанривается”, приобретает черты “эмблемы” или “подзаголовка”, а комплекс “код + значение” превращается в канон или шаблон»1. <...> Между тем описанный механизм позволяет представить процесс «ожанривания» строфических форм, лишенных отчетливых историко-культурных
ассоциаций. <...> В качестве примера рассмотрим 6-стопные ямбические
катрены с каталектикой аБаБ, которыми написано стихотворение И. Бродского <...> «На столетие Анны Ахматовой»2:
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос –
Бог сохраняет все; особенно – слова
прощенья и любви, как собственный свой голос. <...> Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, – тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной3. <...> Длина стиха, как известно, принадлежит к числу сильных ритмических сигналов. <...> Что касается модели
Я6аБаБ, то в стихах памяти имярек указанного периода она почти не
встречается5. <...> 6-ст. ямб Бродского принадлежит к первому основному ритмическому
типу: с четырьмя главными ударениями и паузой на месте цезуры 6. <...> Второй
основной тип – с тремя главными ударениями и без паузы – представлен
крайне скупо. <...> Из 12 стихов ему соответствует только один (восьмой),
осложненный побочным ударением <...>
Строфа_памяти_и_«память»_строфы__(к_семантике_стихотворной_формы)_.pdf
А. Г. Степанов
Тверь
Строфа памяти и «память» строфы
(к семантике стихотворной формы)
После серии работ о взаимосвязи ритма и тематики (Р. Якобсон, К. Тарановский,
Л. М. Маллер, Л. Л. Бельская, М. Л. Гаспаров и др.) стало возможным
взглянуть на явление «семантического ореола» глазами семиотики:
«Появляется – изобретается или заимствуется из другой культуры –
новый культурный код, в принципе семантически пустой, который, однако,
сразу же при рождении или позже “беременеет” значением, что обычно
обусловлено появлением образца – “шедевра”, использовавшего этот код и
ставшего значимым культурным фактом. Дальнейшее использование этого
кода обуславливает, сознательное или бессознательное, использование и
семантики (тематики) образца. Код теряет первоначальную пустоту и гибкость,
начинает предопределять лексическое и синтаксическое заполнение,
“ожанривается”, приобретает черты “эмблемы” или “подзаголовка”, а комплекс
“код + значение” превращается в канон или шаблон»1. Эту семиотическую
модель Ю. И. Левин считал применимой не только к размерам, но
и к строфике. Правда, он упомянул только классические строфы, сохранившие
связь с европейской поэзией (элегический дистих, терцины, сонет).
Между тем описанный механизм позволяет представить процесс «ожанривания»
строфических форм, лишенных отчетливых историко-культурных
ассоциаций. В качестве примера рассмотрим 6-стопные ямбические
катрены с каталектикой аБаБ, которыми написано стихотворение И. Бродского
«На столетие Анны Ахматовой»2:
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос –
Бог сохраняет все; особенно – слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен
костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь – одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, – тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной3.
Стр.1