И первопрестольная
ожидала дней въезда новой императрицы и коронования. <...> Но эдак рассуждали в дворянских семьях, а москвич-простолюдин знал или же просто почуял,
что царица хотя и немецкая принцесса, но давно стала душой и сердцем истинной россиянкой. <...> Новая императрица с минуты вступления на престол думала только об одном, трепетно и
нетерпеливо ждала только одного, чаяла спасенья себя и отечества и умиротворения всех и всего только
в одном: священном короновании в Московском Кремле. <...> Пребывание теперь в селе Петровском пред торжественным въездам в первопрестольную было
будто тяжёлым испытанием её сил пред началом великого тридцатипятилетнего подвига: приведения
Руси от мглистых времён елизаветинских к лучезарным дням александровским. <...> Ты, Москва, от которой надо ждать решения
участи новой императрицы. <...> Старая Параскева, смолкнув, поглядела на неё и снова положила ей руку на голову. <...> Дама вздрогнула, пришла в себя, вздохнула и вдруг выговорила:
- Ах, старушка... <...> Молодой малый, лет двадцати пяти, сидевший на крылечке, завидя её, быстро поднялся и юркнул
в избу. <...> А её брат Тит смотрел в глаза
прабабушке и отозвался смело:
- Чего тебе, бабуся? <...> Алёнка всё стояла, потупившись, но на лице её не было страха. <...> И затем молодой малый, ровесник Тита, вылез из своей засады. <...> Хошь голову сними, а я всё-таки сюда ходить буду! - покорно
проговорил молодой малый. <...> Будучи случайно знакома с одним из любимых слуг гетмана графа Разумовского, она через этого
приятеля устроилась на особый лад. <...> Добрый же и честный Матюшка, которого старуха
тоже полюбила, был крепостным господина Орлова. <...> Мало ли молодцев в Москве свободных, нужно же
было внучке полюбить крепостного холопа. <...> Деньги эти старуха начала, однако, откладывать втихомолку, но вдруг за это лето случилось
удивительное приключение, которое, поразив всю Москву, поразило особенно старуху, хотя совершенно
на особый лад. <...> Барин Орлов, будучи братом двух петербургских гвардейцев, долженствовал <...>
Петровские_дни.pdf
Е. А. Салиас
Петровские дни
Историческая повесть
Часть первая
I
Были первые дни сентября 1762 года...
Москва ликовала и шумела и вся была на ногах. Пришли такие дни, что она могла сказать: "На
нашей улице праздник!"
Государыня императрица Екатерина Алексеевна прибыла из Петербурга и остановилась в селе
Петровском, имении гетмана графа Разумовского, в двенадцати верстах от Москвы. И первопрестольная
ожидала дней въезда новой императрицы и коронования.
Много ходило тёмных и лживых слухов о том, как встретит Москва царицу.
- Москва - не Петербург!.. Сердце России не солжёт, не покривит душой. Низверженье с престола
законного государя Петра Феодоровича, внука Великого первого императора российского, она,
первопрестольная, судит по-своему. Ей чёрного белым не сделаешь, кривду правдой не нарядишь,
злоумышления в благодеяние не обернёшь. Питер Москве не указ. Он младший брат. Братишка! Ему
шестьдесят лет - смешно сказать. А Москве-то сколько? Поди-ка сочти.
Но эдак рассуждали в дворянских семьях, а москвич-простолюдин знал или же просто почуял,
что царица хотя и немецкая принцесса, но давно стала душой и сердцем истинной россиянкой. В первом
же своём деянии, июньском перевороте и вступлении на престол, она спасла отечество от немецких
порядков, предотвратила новую бироновщину и гонения не только всего русского, но и самой
православной веры.
Но время было всё-таки трудное. Дни шли смутные. Государственный мир и общественный
покой были нарушены. Всё всколыхнулось, заволновалось. По старой пословице "мирская молва -
морская волна", море житейское зашумело и погнало волны на берега и устои политические и
гражданские.
И не являлось никого, кто бы проявился утешителем волнения... Царица, окружённая сонмом
вельмож и правительственных сановников, стояла в ожидании надвигающейся бури - одна-одинёшенька.
Новая императрица с минуты вступления на престол думала только об одном, трепетно и
нетерпеливо ждала только одного, чаяла спасенья себя и отечества и умиротворения всех и всего только
в одном: священном короновании в Московском Кремле.
А до этого великого мгновения она могла только по праву повторять французскую поговорку
"Dieu me garde de mes amis, des ennemis je me garderai moi-meme".
- Да. Спаси Бог от друзей, а от врагов я сама уберегусь, - думала и говорила умная, смелая, но
смущённая женщина-монарх.
Пребывание теперь в селе Петровском пред торжественным въездам в первопрестольную было
будто тяжёлым испытанием её сил пред началом великого тридцатипятилетнего подвига: приведения
Руси от мглистых времён елизаветинских к лучезарным дням александровским.
II
Старуха-крестьянка стояла среди град огорода на опушке леса и смотрела, как закатывалось
золотое солнце за край земли.
С опушки этого небольшого леса, не густого, не запущенного, а, напротив, со следами
заботливого ухода, видно было ровное пустое поле, расходившееся во все стороны. Только вправо и
далеко на самом горизонте темнелась полоса, узкая и длинная... Там снова начинался лес, но уже
Стр.1