А. Я. Панаева
Решетников
Текст издания: Авдотья Панаева (Е. Я.Головачева) ВОСПОМИНАНИЯ,
"Academia" Ленинград 1927
OCR Слава Неверов slavanva@yandex.ru
Я познакомилась с Ф. М. Решетниковым почти в то же время, как и со Слепцовым. В первый раз
я увидала Решетникова при следующих обстоятельствах: мне нужно было зайти в редакцию за моей
книгой, которую накануне у меня взяли для какой-то справки. День был неприемный, да и было еще
очень рано, чтобы кто-нибудь из посторонних мог находиться в редакции. Я вошла в комнату, взяла со
стола книгу и, когда повернулась, чтобы уйти, заметила господина, сидящего в углу. Это был молодой
человек небольшого роста в черном поношенном сюртуке, наглухо застегнутом. Он исподлобья взглянул
на меня и мгновенно опустил глаза.
Я подивилась, что человек Некрасова не предупредил посетителя, что ему придется очень долго
ждать редактора. Некрасов вставал поздно.
Выражение лица молодого человека было такое хмурое, что я не решилась предупредить его об
этом и ушла из комнаты; встретив в передней лакея, я спросила его, почему он не предупредил
посетителя, что ему придется ждать очень долго. Оказалось, что лакей предупреждал молодого
посетителя, но тот ответил, что живет очень далеко и лучше подождет. Я приказала человеку подать
посетителю газеты, а в двенадцать часов послала ему стакан кофе с хлебом.
Я поинтересовалась узнать от Некрасова о терпеливом посетителе.
- Из Перми приехал - ответил Некрасов, - принес свое произведение; я обещал ему дня через три
просмотреть рукопись и дать ответ [219]. Пожалуйста, напомните мне завтра об этом. Видно по всему,
что молодой человек, должно быть, в очень плохом денежном положении.
- Во всяком случае, если рукопись окажется плохой, то вы лично переговорите с ним. Как у
приезжего, у него, может быть, нет никого знакомых в Петербурге.
Часто случалось, что Некрасов возвращал рукописи новичкам-авторам не лично сам.
- Конечно, переговорю с ним. Я проспал и спешу выехать, не успев хорошенько расспросить
молодого человека, да и он сам не был расположен говорить, - сказал Некрасов и добавил: - вы бы хоть
начало рукописи прочитали, стоит ли мне и приниматься за нее.
Я вечером же села читать рукопись под названием "Подлиповцы" и, не отрываясь, прочла ее всю.
Я очень обрадовалась за молодого автора, так как не сомневалась, что он должен будет получить самый
благоприятный ответ от Некрасова. Действительно, когда последний прочитал "Подлиповцев", то
расхвалил их и при этом заметил мне:
- Вот опять поставят в укор "Современнику", что в нем печатаются произведения только одних
семинаристов! Должно быть, сколько еще талантливых людей гибнет в этом сословии, если в короткое
время из этой среды появилось столько писателей... Я пригласил Решетникова сегодня обедать; если он
придет до моего возвращения, то примите его, а то, чего доброго, он убежит, да еще обидится. Он
смотрит совершенным медвежонком.
Решетников пришел за час до обеда. Я старалась занять его разговором, но он отвечал мне только
одними отрывистыми "да" и "нет", и выражение его лица было так сердито, что я сочла за лучшее
оставить его в покое.
Наружность Решетникова не отличалась ни красотой, ни здоровьем. Он был небольшого роста,
держался сутуловато, цвет лица у него был бледный, а черты неправильные, рот очень большой,
движения угловатые.
К обеду пришло еще несколько человек гостей. Решетников, видимо, неловко чувствовал себя в
незнакомом ему обществе; он ничего не говорил за обедом, но его живые глаза перебегали от одного
гостя на другого. К концу обеда хмурость его однако прошла, и он улыбался, слушая рассказ Некрасова,
как его мальчиком с братом привезли в Ярославль готовиться к поступлению в гимназию и поселили на
квартире с крепостным ментором, который обязан был присматривать за ними, чтобы они аккуратно
ходили в класс к учителю, и готовить им обед. Но крепостному ментору, после деревни, представлялось
столько соблазнов в Ярославле, что он, не желая возиться с стряпней, выдавал мальчикам на руки
тридцать копеек, оставляя на их произвол продовольствовать себя. Мальчики очень были довольны
своим ментором и в свою очередь нашли лучшим, вместо ученья, с утра отправляться на загородные
прогулки, запасаясь хлебом и колбасой, и до вечера не являлись домой. Но привольная жизнь
Стр.1