О. Холмская
Пушкин и переводческие дискуссии пушкинской поры
Мастерство перевода. Сборник статей
М., Советский писатель, 1959
OCR Бычков М.Н.
Для первой трети XIX века характерно необыкновенное оживление интереса к теоретическим
вопросам художественного перевода. Журналы тех лет изобилуют статьями и заметками о вышедших
переводах; сами переводчики нередко предпосылают своим работам предисловия, в которых,
полемизируя с противниками, определяют свою собственную позицию. Впервые, быть может, в русской
печати с такой отчетливостью намечаются те проблемы, которые и в наши дни не перестают волновать
переводческую мысль: вопрос о точности или, по выражению Пушкина, верности художественного
перевода, о передаче просодической формы подлинника, о переводе стертой метафоры и идиомы, о
сохранении национального колорита.
Вокруг некоторых переводов разгораются жаркие споры, и самая острота этих споров указывает
на то, что проблемы, в них затронутые, представляли для современников не только профессиональный
интерес, но были тесно связаны с жизнью эпохи. Своего рода завершением этих споров можно считать
статью Пушкина "О Мильтоне и Шатобриановом переводе "Потерянного Рая", написанную им в 1836
году и вышедшую уже после его смерти, в 1837 году. Эта статья широко у нас известна и неоднократно
цитировалась в советских работах по теории и истории художественного перевода, но она приобретает
особый интерес, если рассматривать ее в связи с протекавшими в предыдущие десятилетия
переводческими дискуссиями. Поэтому для нас становятся важными и ценными все, даже самые беглые и
отрывочные, высказывания Пушкина о переводе, рассеянные в его статьях, письмах и черновых заметках.
Являясь откликами на те или иные события в области художественного перевода и раскрывая отношение
к ним самого Пушкина, они с особой живостью воскрешают перед нами литературную жизнь эпохи и
помогают проследить ту эволюцию во взглядах на художественный перевод, которая находила отражение
в журнальной полемике и которую Пушкин в известной мере пытался подытожить в уже упомянутой
статье о переводе "Потерянного рая".
Если обратиться к рассмотрению теоретических дискуссий, происходивших при жизни Пушкина и
привлекавших его внимание, то здесь следует отметить четыре узловых момента: полемику по поводу
переводов Бюргеровой "Леноры", полемику об октаве, выход в свет "Илиады" в переводе Гнедича, с его
предисловием, выход в свет "Адольфа" Бенжамена Констана в переводе П. А. Вяземского с его же
предисловием.
Первой по времени была полемика по поводу переводов Бюргеровой "Леноры". Посмотрим, на
каком фоне она развертывалась, за что и против чего, собственно, шла борьба. В одной из ранних статей
Пушкина ("Мои замечания об русском театре", 1820) имеется следующая фраза: "Должно ли укрываться в
чухонскую деревню {Гнедич поместил статью о переводах Бюргеровой "Леноры" без подписи, с
указанием только местопребывания автора: "СПБ губерния, деревня Тентелево".}, дабы сравнивать немку
Ленору с шотландкой Людмилой и чувашкой Ольгою?" В этой беглой, мимоходом оброненной, фразе, в
сущности, затронут важный вопрос, который мог стать - но не стал - краеугольным камнем
развернувшейся в 1816 году полемики: вопрос о передаче при переводе национального колорита
подлинника и о неудовлетворительности с этой точки зрения обоих вышедших переводов "Леноры". Эта
проблема и не могла быть тогда поставлена в чистом виде, и в дальнейшем еще долгие годы
развертывались споры вокруг других моментов, лишь частично с нею связанных. Но заслуживает
внимания, что для Пушкина даже в тот ранний период эта проблема была уже ощутима.
История вопроса такова. В 1808 году Жуковский перевел нашумевшую балладу Бюргера "Ленора",
представлявшую собой, так сказать, квинтэссенцию романтизма. Этот перевод, "неверный и прелестный",
по позднейшему отзыву Пушкина, был сделан согласно господствовавшим тогда законам переводаподражания.
Ленора превратилась в Людмилу, строго строфическое деление оригинала (ямбические
восьмистишия) - в непрерывную низь хореических куплетов, причем случалось, что одна строфа
сжималась до четырех стихов, другая растягивалась до восемнадцати.
Встречаются в переводе Жуковского и вставки, не имеющие никакого соответствия в подлиннике,
картины природы, действительно прелестные, но сделанные целиком в духе Жуковского, а никак не
Стр.1