Еще за Минина {*}.
{См. статьи: за Скопина No 3. 1872 г., за Пожарскаго No 27 и 29.}
"Гражданин", No 4, 1873
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/grazh/1873/22janN4.htm#_ftnref1
Въ чемъ, казалось бы, можно заподозрить или обвинить Минина? Образъ дѣйствiй его такъ
простъ, услуги его такъ ясны, успѣхъ такъ очевиденъ, свидѣтельства такъ согласны между собою!
Нѣтъ, г. Костомаровъ, довѣрый своему методу, умѣлъ набросить и на него тѣнь, -- чего бы вы
думали, читатели? -- Плутовства, жестокости, чуть не звѣрства, взяточничества
Я сказалъ -- тѣнь; нѣтъ, не тѣнь только набрасываетъ онъ, а почти... но пусть читатели судятъ
сами:
"Нѣсколько яснѣе", такъ начинаетъ онъ свой обвинительный актъ, "представляется намъ образъ
другаго знаменитаго дѣятеля конца смутной эпохи, неразлучнаго въ нашей исторiи съ Пожарскимъ -Козьмы-Минича
Сухорукаго, извѣстнаго подъ сокращеннымъ прозвищемъ Минина. Благодаря
нѣкоторымъ, хотя короткимъ и отрывочнымъ, но р
зкимъ и характернымъ признакамъ, мы можемъ хотя
приблизительно, отчасти, составить себѣ представленiе объ этой личности, какъ о живомъ человѣкѣ".
("Вѣстникъ Европы" 1871. Iюль, стр. 15).
Читая эти строки, невольно вспоминаешь знаменитую рѣчь Минина на нижегородской площади,
блистательный подвигъ его въ Москвѣ, когда онъ, выпросивъ у Пожарскаго людей, ударилъ на гетманскiй
отрядъ и подвигнулъ прочихъ къ нападенiю на поляковъ, которое кончилось полною побѣдою... Вѣдь
вотъ признаки, самые рѣзкiе и характерные, по которымъ можно составить себѣ представленiе объ этой
личности какъ о живомъ человѣкѣ! Нѣтъ, г. Костомаровъ считаетъ съ благодарностiю рѣзкими и
характерными признаки другаго рода. "Намъ прежде всего "помогаетъ," начинаетъ онъ, "извѣстiе о томъ
кàкъ во время перваго собранiя нижегородскаго по случаю чтенiя грамоты, присланной троицкимъ
архимандритомъ Дiонисiемъ,Мининъ заявилъ народу, что ему были видѣнiя, являлся св. Сергiй..."
Чувствуете-ли, предусматриваете-ли вы, читатель, въ чемъ видитъ здѣсь себѣ помощъ
г. Костомаровъ, за чтó онъ выражаетъ благодарность извѣстiю, какой прiятный для себя признакъ видитъ
въ немъ, которому и посвящаетъ почти половину (!) своего изслѣдованiя (?). Продолжаемъ изложенiе
извѣстiя:
"Не было тебѣ никакого видѣнiя, сказалъ соперникъ его Биркинъ, какъ бы холодною водою
окатившiй восторженное заявленiе Козьмы Минина". "Молчи! сказалъ ему Козьма Мининъ, и тихо
пригрозилъ объявить православнымъ то чтó знаетъ за Биркинымъ, и Биркинъ долженъ былъ замолчать."
Передавъ извѣстiе, г. Костомаровъ приступаетъ къ его разбору, и въ доказательство своего
безпристрастiя выражаетъ сомнѣнiе въ его достовѣрности: "достовѣрность этого извѣстiя", говоритъ онъ,
"съ перваго взгляда не безъ основанiя можно подвергнуть сомнѣнiю".
Чтó-же производитъ сомнѣнiе?
"Если Мининъ произнесъ свои слова Биркину тихо", говоритъ онъ, "то кто же слышалъ ихъ и
какимъ образомъ они сдѣлались извѣстными и попали въ историческiй (?) источникъ?"
Не правда-ли, что это очень тонкое и важное замѣчанiе, предъ которымъ нельзя не задуматься, но
г. Костомаровъ еще съ большею проницательностiю находитъ средство разрѣшить его въ пользу
достовѣрности. "Съ другой стороны", говоритъ онъ, "разсмотрѣвши обстоятельства дѣла, мы должны
будемъ признать, что это было возможно". То есть возможно было тихо произнесеннымъ словамъ
сдѣлаться извѣстными и попасть въ историческiй источникъ! Г. Костомаровъ придумываетъ вотъ какую
хитрую догадку:
"Биркинъ", говоритъ онъ, "заявилъ свое сомнѣнiе въ справедливости чудесныхъ видѣнiй Минина
гласно; всѣ это слышали; но вслѣдъ за тѣмъ, послѣ короткаго тихаго изреченiя сказаннаго ему
Мининымъ, можетъ быть даже послѣ одного слова, сопровождаемаго взглядомъ, который Биркинъ
долженъ былъ понять, это сомнѣнiе уже не раздавалось. Знавшiе -- кто такой Биркинъ, или считавшiе его
человѣкомъ съ предосудительными поступками, сейчасъ поняли въ чемъ тутъ дѣло; наконецъ и самъ
ѣ
Стр.1