ГРАФИНЯ ДАШЪ.
ГЕРЦОГИНЯ ДЕ ЛОЗЕНЪ.
РОМАНЪ.
ПЕРЕВОДЪ СЪ ФРАНЦУЗСКОГО.
С...ПЕТЕРБУРГЪ...
ТИПОГРАФ\Я Ф.Х./ОРДАНА, ВОЗНЕСЕНСК\Й ПР.№ 47.
1878.
Стр.1
Дозволено цензурою. С. Петербургъ, 25 мая 1878 г.
2
Стр.2
ГЕРЦОГИНЯ ДЕ ЛОЗЕНЪ.
РОМАНЪ...
Г Р АФИНИ ДАШЪ...
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
I.
Я предприняла описать приключенiя моей жизни, не только ради себя, но ради людей меня
окружающихъ. Я бёдная женщина, осужденная на страданiе и несправедливость и обязанная скрывать
очень тщательно мои мысли и ощущенiя, потому что онё всегда оставались непонятными. Надо же, когда
нибудь, поговорить откровенно, не опасаясь нескромности; надо довёриться этой бумагё за отсутствiемъ
друга, такъ какъ увы! я друзей не имёю.
Не потому чтобы я никого не любила, не потому чтобы не встрёчались добрыя души готовыя меня
полюбить въ свою очередь, но, въ томъ положенiи которое я занимала, въ той жизни, которою принуждена
была жить, друзья невозможны, и это скоро увидятъ.
Однако, я видёла много и знала много вещей. Человёкъ, который сталъ моимъ мужемъ — герой не
одного романа, и продолжалъ на мнё свои романтическiя опыты. Я простила ему у его смертнаго ложа, но
забыть никогда не забыла.
Я вторая дочь маршала герцога де Лоржъ, изъ дома Дюрасовъ и дёвицы Фремонъ, дочери
хранителя королевской казны, подъ Кольберомъ, который далъ ему средство нажить огромное состоянiе.
Мой отецъ, стёсненный въ денежномъ отношенiи, такимъ образомъ породнился съ мiромъ
финансовъ, и никогда не раскаявался, потому что мать моя была самая благородная, самая святая изъ
женщинъ. Насъ было пять дочерей и мы имёли единственнаго брата, моложе меня и mademoisellе де
Лоржъ, моей старшей сестры.
Меня называли mаdemoisellе де Кентенъ.
Отецъ и бабушка, г-жа Фремонъ, предпочитали мнё mаdemoisellе де-Лоржъ; я стала любимицей
матери. Тёмъ не менёе, многочисленныя занятiя при дворё и неизбёжные хлопоты высокаго положенiя,
изгнали насъ изъ отцевскаго дома и поселили къ бенедиктинкамъ Конфлана, гдё аббатиссой была г-жа
Дамонъ, сестра моей бабушки. Тамъ, провели мы съ сестрой наши первые годы, подъ рувоводствомъ
наставницы. Я не буду разсказывать извёстную каждому монастырскую жизнь, и дёвочки, пока онё
маленькiя, интересны только для мамокъ и нянекъ, которыя ихъ воспитываютъ. Мы были счастливы,
молились Богу, ходили играть въ прекрасныхъ садахъ и считали самымъ важнымъ въ жизни событiемъ,
ежемёсячное посёщенiе монсеньора, парижскаго архiепископа, когда онъ прiёзжалъ въ свой лётнiй
архiепископскiй домъ, какъ выражалась одна изъ монахинь.
За исключен\емъ этого, дни проходили тихо, однообразно; мы ихъ усердно считали, въ надеждё
ускорить такимъ образомъ теченiе времени; зачёмъ? и сами не знали. То было смутное треволненiе
юности, которая призываетъ завтрашнiй день, не требуя ничего, кромё того чтобы онъ не походилъ на
вчерашнiй.
Когда мнё минуло двёнадцать, а сестрё четырнадцать лёть, г-жа Фремонъ пожелала взять насъ къ
себё, и наши родители согласились. Между матерью и дочерью отношенiя были самыя искреннiя и
маршалъ де Лоржъ всегда былъ прекраснымъ относительно тещи; онъ, казалось, забылъ о неравности
брака. Правда, что г. и г-жа Фремонъ, какъ и вся ихъ семья, принадлежали гораздо болёе къ свёту, чёмъ
обыкновенно бываетъ съ людьми такого происхожденiя. Полное довёрiе г-на Кольберта, многочисленныя
услуги, оказанныя моимъ дёдомъ высокопоставленнымъ лицамъ эпохи, его абсолютная честность и
безъукоризненное прямодушiе, прiобрёли ему столько же друзей какъ знакомыхъ.
И такъ, мы у г-жи Фремонъ, чему я была очень мало обрадована; мать прiучила меня къ своимъ
особеннымъ милостямъ, и я съ трудомъ выносила замётное предпочтенiе, котораго сестра моя была
3
Стр.3
такимъ очевиднымъ предметомъ; я просилась оставить домъ бабушки, но маршалъ мнё постоянно
отказывалъ.
Однако же, разъ, когда онъ отправился въ армiю, мать увезла меня къ ней: это былъ праздникъ.
Она утёшила мои дётскiя горести сотней подарковъ, и увёрила меня, что не много еще, и я буду
вознаграждена за всё настоящiя оскорбленiя.
— У меня есть свой проектъ, — сказала она, — ты слишкомъ много и пристроить ихъ дёло не
легкое, не смотря на богатство родныхъ съ моей стороны и на роскошь нашего дома. Маdemoiselle де
Лоржъ, дёвушка гордая, характера очень спокойнаго и любитъ уединенную жизнь.
Для нея получатъ аббатство и ты станешь старшею, мое дорогое дитя; я отдамъ тебё все что имёю
и мы тебя выдадимъ за вельможу.
— О! мама, г. и г-жа Фремонъ обожаютъ сестру, они никогда не изъявятъ согласiя.
— Они согласятся, если только mаdemoiselle де Лоржъ изъявитъ свое желанiе и этого надо
добиться.
Я хорошо знала что до этого не добьются и не смотря на такiя блестящiя обёщанiя, не хотёла
купить свое счастiе цёной огорченiй другой, особливо старшей сестры,
Здёсь, я полагаю, самое мёсто изобразить насъ обёихъ, чтобы сдёлать понятнёе самый разсказъ и
заранёе объяснить его темныя стороны; хорошо извёстныя характеры лицъ — это ключъ къ событiямъ.
Маdemoiselle де Лоржъ была бёлокурая, бёлая, немного безцвётная личность, съ свётло голубыми
глазами, обыкновенно кроткаго выраженiя, но принимающими порой оттёнокъ особенно пылкiй, и тогда
съ молнiеносными взглядами. Холодная и спокойная съ виду, она обладала твердымъ характеромъ и
непоколебимою волей. Надмённая, гордая, врагъ всякихъ слабостей, она никогда бы не пала, не по своей
нечувствительности, ни даже изъ добродётели, хотя она несомнённо была добродётельной женщиной, но
исключительно изъ уваженiя къ самой себё, къ своему имяни, къ своимъ близкимъ и изъ того поклоненiя,
которымъ она окружала мнёнiе свёта, въ глазахъ ея, перваго могущества мiра.
Сухощавая, очень жеманная, неграцiозная въ походкё и въ жестахъ, она по природё не была
сообщительной и казалась всегда невозмутимо спокойною, исключая минутъ, когда ея взгляды кидали тё
странныя молнiи о которыхъ я говорила.
Впрочемъ, съ виду ничто не могло быть покладливёе, покорнёе и любезнёе ея манеры и
обращенiя. Кромё меня, никто никогда не видалъ отъ нея ничего непрiятнаго, и послёдствiя обнаружатъ
какъ много я выстрадала отъ этихъ хваленыхъ доброты и ровнаго нрава.
Вотъ моя сестра, какою ее увидятъ до конца моей повёсти. Что касается до меня, то это дёло
другое.
Я брюнетка, или вёрнёе, была брюнеткой, потому что волоса мои побёлёли рано отъ горестей. Я
была хороша, достаточно хороша, чтобы въ первый моментъ, привлечь къ себё взоры и потомъ,
остановить ихъ, не безъ особаго удовольствiя. Въ противуположность сестрё, я обладала острымъ умомъ и
веселымъ характеромъ; я смёялась всему и эти два качества пережили всё мои бёдствiя. Г. де Лозенъ
убилъ во мнё все, за исключенiемъ этого; я смёялась среди моихъ слезъ, смёялась въ моемъ заточенiи и
полагаю, что стала бы смёяться даже подъ пыткою.
Меня сочли легкомысленной, благодаря этой философiи, и однако же, Богу извёстно, что между
моей веселостью и моимъ сердцемъ, распутывать было нечего. Случалось, что въ самыя торжественныя
минуты, во мнё являлась одна изъ этихъ забавныхъ проказъ, которыя, какъ бомбы влетаютъ вамъ въ
голову; и становятся мукой пока отъ нихъ не отдёлаешься. Я называла эти безумiя моимъ демономъ, этотъ
демонъ и теперь меня осаждаетъ, при всей моей старости, конечно, я не гоню его болёе, онъ составляетъ
мое послёднее утёшенiе и въ моемъ теперешнемъ возрастё, я уже не боюсь чтобы онъ увлекъ меня дальше
чёмъ нужно.
Мое сердце, увы! было исполнено нёжности, хотя я питала, не меньше сестры, весь ужасъ къ
пороку и его жестокимъ послёдствiямъ; я была всегда снисходительна, зная чего стоитъ остаться вполнё
безъупречною, и какъ увлекаютъ насъ обстоятельства, помимо собственной воли.
Я часто и много мечтала и эти мечты унесли меня въ кругъ, слишкомъ далекiй отъ того, въ
которомъ я обитаю.
Мнё почести въ тягость. Сколько разъ, сидя передъ окномъ, въ этомъ замкё Ранданъ, свидётелё
пролитыхъ и сдержанныхъ слезъ моей молодости, я смотрёла завистливымъ взглядомъ на молодыхъ и
проворныхъ крестьянокъ, съ босыми ногами, съ тяжелою ношей, свободныхъ какъ воздухъ, веселыхъ какъ
птицы, и считавшихъ меня, конечно, счастливой, подъ этой парчой и золотыми уборами. Свобода!.. то
былъ мой прекрасный, недосягаемый призракъ. Нельзя быть свободной когда называешься герцогиней и
обязанъ отчетомъ своему положенiю, во всякомъ поступкё, во всякомъ сказанномъ словё!
Я не краснёю признаться, что лучшая участь, по моему, это участь знаменитой актрисы. 0на
имёетъ всё наслажденiя нашей жизни, не зная цёпей и живетъ въ кругу удовольствiй, честныхъ для ней,
но запрещенныхъ для нашего брата. Еслибы я не была m-lle де Кентенъ; то избрала бы эту каррьеру, и
имёла бы успёхъ, какъ мнё кажется.
4
Стр.4
Я полагаю, что теперь мой читатель достаточно знаетъ меня и можетъ слёдить за разсказомъ.
Прибавьте къ портрету полную откровенность, желанiе нравиться, вовсе не скрытое, хотя и ограниченное
предёлами долга, и вамъ не останется ничего узнавать обо мнё, кромё того, что событiя сами вамъ
скажутъ.
Я продолжаю разсказъ.
Моя мать не разставалась съ своей идеей и начала сообразно съ ней дёйствовать, не на отца, не на
господина и г-жу Фремонъ, это было бы безполезно, но на m-lle де Лоржъ непосредственно, и не смотря на
всю свою ловкость, ошиблась въ средствахъ успёха.
Въ одно утро, она пришла къ бабушкё раньше обыкновеннаго и предложила сестрё отправиться
съ нею, къ рекетмейстеру, г-ну д'0ннель, единственному брату мама, который очень любилъ нашу семью; и
такъ какъ я изъявила желанiе тоже сопутствовать имъ, то она мнё сказала что я ей вовсе не надобна. Домъ
дёда и нашъ были смежные, и мы встрёчались на каждой минутё, хотя бабушка не теряла насъ изъ виду, и
одна наблюдала за нами; болёзненный, г. Фремонъ имёлъ здоровой одну свою голову, и сохранивъ ее въ
полномъ значенiи слова, велъ дёла свои удивительно. Къ нему прiёзжали совётоваться и онъ давалъ
превосходныя наставленiя.
Прошу васъ не сомнёваться, что онъ не щадилъ ихъ для насъ, своихъ внучатъ.
Послё того какъ моя мать увезла m-llе де Лоржъ къ г-ну д'0ннель, мы остались у дёдушки,
слушать чтенiе святаго писанiя. Часа черезъ три моя сестра возвратилась, по обыкновенiю спокойная,
только я, замётивъ молнiеносные взгляды ея пылающихъ глазъ, поняла то что говорилось; мама, уходя
сказала ей кротко:
— Обдумайте зрёло, дочь моя.
При этихъ немногихъ словахъ, я уже больше не сомнёвалась, но молчала, ожидая чтобы она мнё
сказала. Сестра была не изъ тёхъ которыя говорятъ; исполняя буквально приказанiе матери она думала
молча, и плодъ ея размышленiй былъ именно тотъ, какимъ ожидать его слёдовало. Я знала заранёе что о
немъ думать.
Вотъ какимъ образомъ все это было.
Мама начала съ различныхъ ласкательствъ, съ множества увёренiй въ своей материнской любви и
съ подробнаго пересмотра характеровъ всёхъ пяти дочерей, не пропуская даже и маленъкихъ. Она съ
особеннымъ удовольствiемъ хвалила m-lle де Лоржъ, ея благоразумныя мысли, высокiй умъ,
возвышенныя возрёнiя на вещи этого мiра и кончила такъ:
— У насъ недостаточно средствъ чтобы надёлить приличнымъ приданымъ дёвушекъ вашего
имени; значитъ, надо найдти имъ каррьеру сообразную положенiю и способную сдёлать ихъ счастiе.
Серьезный умъ и нравственныя достоинства ваши призываютъ васъ къ высокому сану, какъ я уже
говорила: постригитесь. Мы сдёлаемъ васъ аббатисой въ одномъ изъ королевскихъ аббатствъ. Вы дойдете
до управленiя церковью, въ подвластной вамъ сферё и такимъ образомъ ваша жизнь будетъ счастливою и
блестящею. Ни одна изъ вашихъ сестеръ не имёетъ необходимыхъ достоинствъ для такого важнаго
назначенiя и менёе всёхъ m-llе де Кентенъ; ея легкомыслiе не позволитъ ей даже стремиться къ этой
блистательной славё. Она создана для двора, для свётскаго быта, чтобы быть обыкновенною женщиной,
повиноваться мужу, который укажетъ ей путь, сообразный ею честолюбiю или воли. Неправда ли и вы
того мнёнiя?
— Моя сестра, не меньше меня, способна осуществить ваши высокiя виды, сударыня; вы
несправедливы къ ней, матушка.
Моя мать прикусила языкъ; она поняла всю силу противника.
И дёйствительно, для семнадцатилётней молоденькой дёвушки защита была достаточно ловкая.
— Я знаю что говорю, дитя мое. М-llе де Кентенъ далеко отстала отъ васъ во всёхъ отношенiяхъ; я
никогда не ослёпляюсь въ моихъ привязанностяхъ, будьте увёрены въ этомъ.
Она возобновила своя краснорёчивые доводы, на что сестра не поддалась ни на шагъ, лавируя
какъ старый придворный. И съ той и съ другой стороны эти пренiя совершались изящно, пересыпаясь
улыбками, комплиментами, ласками, на какiя способны только придворные люди. Война была самая
деликатная и поддерживалась съ ловкостью опытныхъ тактиковъ.
Такъ прошла вся продолжительная прогулка. Дядя д'0ннель, который не былъ въ секретё,
поддержалъ мою мать, восхваляя въ m-llе де Лоржъ тёже самыя качества и пророча ей завидное
положенiе, если она сама его пожелаетъ.
— Я не имёю призванiя ни къ шуму, ни къ блеску, — скромно сказала сестра моя; я предпочитаю
быть счастливою и не заставлять о себё говорить.
— Это самое то что я сейчасъ повторила вамъ, дочь моя, — поспёшила ей возразить герцогиня; —
вы презираете дворъ, и должны жить вдали отъ него.
— Я не говорила вамъ этого, матушка.
— А! я полагала...
5
Стр.5