ГРАФИНЯ ДАШЪ.
ГЕРЦОГИНЯ ДЕ ЛОЗЕНЪ.
РОМАНЪ.
ПЕРЕВОДЪ СЪ ФРАНЦУЗСКОГО.
с .-пе т ербургъ.
Типограф\я Ф.Х./ордана, Вознесенск\й пр. № 47.
1878.
Стр.1
Дозволено цензурою. С. Петербургъ, 25 Мая 1878 г.
Стр.2
ГЕРЦОГИНЯ ДЕ ЛОЗЕНЪ.
РОМАНЪ.
ГРАФИНИ ДАШЪ.
ЧАСТЬ ВТОР
ОРАЯ.
I.
Маршалъ де Лоржъ уёхалъ командовать Рейнской армiей и г. де Сен-Симонъ отправился вмёстё.
Мать и сестра были въ горё. Что касается до меня, то безпокоясь за батюшку, я въ тоже время, не
отказывалась отъ развлеченiй, которыхъ г. де Лозенъ, въ ту эпоху, еще запрещать не рёшался, разумёется
подъ условiемъ раздёлять ихъ со мною, потому что ревность его стерегла меня неусыпно.
Онъ былъ озлобленъ до нельзя не получивъ назначенiя въ армiи маршала; я увёрена, что онъ
женился на мнё съ единственной цёлью, возвратить себё этимъ путемъ королевскую милость. Читатели
видёли, что король, который зналъ его нравы, оградилъ себя отъ хода тайствъ за герцога, и что онъ
вынужденъ былъ удовольствоваться мною, не получивъ ни малёйшаго доступа къ великимъ вопросамъ,
волновавшимъ его гордое честолюбiе.
Наше знакомство съ герцогомъ Шартрскимъ, въ паркё Сен-Клу, произвело на меня впечатлёнiе,
котораго я не отталкивала; при дворё, я не видёла никого, ктобы могъ съ нимъ соперничать въ красотё и
любезности, и въ невинности сердца, говорила при всёхъ мои ощущенiя. Г. де Лозенъ очень строго мнё
выговорилъ и поручилъ моей матери поддержать его замёчанiемъ. Свободнёе съ нею чёмъ съ мужемъ, я
при первомъ же случаё попросила ее объяснить отношенiя, которыя оставались мнё непонятными.
— О герцогё Шартрскомъ не говорятъ, дитя мое, — сказала мнё герцогиня.
— Но почему; матушка? Герцогъ Шартрскiй сынъ королевскаго брата, племянникъ его величества,
это принцъ какъ всё принцы, лучше чёмъ прочiе. О другихъ говорятъ, а о немъ не позволено, почему это
такъ?
— Герцогъ Шартрскiй принцъ не похожiй на прочихъ, сударыня.
— Однако, онъ дёлаетъ чудеса во Фландрской армiи, это еще вчера у васъ говорили, его нельзя ни
въ чемъ упрекнуть.
— Напротивъ, его во всемъ упрекаютъ. Онъ въ немилости короля, почти не бываетъ въ Версалё,
окружаетъ себя въ Парижё людьми, которыхъ назвать не возможно, ведетъ образъ жизни
предосудительный и г. де Лозенъ очень умно поступилъ, уклонившись отъ чести его посёщенiя, когда онъ
на дняхъ прiёзжалъ къ вамъ съ визитомъ.
— А! такъ онъ прiёзжалъ?
И я бёсилась съ досады. Какъ! ему отказали и не сказавъ мнё ни слова! Это было, обращаться со
мною какъ съ дёвочкой, что мнё казалось чрезмёрною дерзостью, хотя я не смёла ничего подобнаго
обнаружить предъ матерью.
— Да, дитя мое, прiёзжалъ. Это грустная вещь, что дочери маршала де Лоржъ не могутъ принять
внука Францiи, не опасаясь осужденiя со стороны двора и столицы. И вотъ, однако же, къ чему насъ всёхъ
привело поведенiе герцога Шартрскаго!
Я не удовлетворилась этимъ объясненiемъ и угадывала несправедливость. Прекрасный принцъ,
котораго я видёла, не могъ заслужить такихъ порицанiй; съ другой стороны, городъ полонъ былъ славы
его воинственныхъ подвиговъ; можетъ ли человёкъ такой храбрый, принадлежать въ тоже время къ
категорiи тёхъ, кого нельзя принять не краснёя, хотя бы они назывались племянниками Людовика XIV?
Стр.3
Такiя рёчи сдёлали то, что мысленно, я постоянно обращалась къ герцогу Шартрскому, между
тёмъ, какъ оставь меня въ мирё, я можетъ быть вовсе о немъ бы не думала. Мнё кажется, никогда не
слёдуетъ повторять молодой женщинё о необходимости бёжать столкновенiй съ опасностями, когда у ней
нётъ ничего подобнаго въ думё.
Въ это время мы были назначены слёдовать за дворомъ въ его поёздкё въ Марли, гдё
совершилось знаменитое приключенiе, возбудившее столько шума, не смотря на всю его
незначительность.
Во Фландрiи случилась ужасная вещь. Герцогъ дю Мэнъ, который командовалъ правымъ
крыломъ, отказался идти въ наступленiе, несмотря на приказанiе маршала де Вильруа, на мольбы
окружающихъ и на крики солдатъ, не стёснявшихся въ выраженiяхъ. Онъ далъ пройти г-ну де Ведемону и
такимъ образомъ, принудилъ маршала Буффлера къ сдачи Намура. Онъ испугался, удралъ, какъ говорятъ
шалуны, не выбирающiе своихъ энергическихъ терминовъ. Это было тёмъ больше замётно, что герцогъ
Шартрскiй, принцъ Конти и всё другiе отличались геройствомъ. Королю, который любилъ безгранично
батаровъ своихъ, и особенно г-на дю Мэнъ, не разсказали этого славнаго подвига; маршалъ де Вильруа не
смёлъ донести, а г-жа де Ментенонъ никогда не рёшилась бы обвинить своего возлюбленнаго
воспитанника; и только голландская газета которую онъ пробёгалъ по утрамъ, намекнула ему о чемъ то,
говоря о происходившей, замёчательной битвё, о доблести непобёдимаго герцога дю Мэнъ и о томъ что
его вынесли съ поля сраженiя, покрытаго ранами, и еле живаго.
Слёдующая газета опровергала свои вчерашнiя донесенiя, извиняясь передъ читателями. Она
была обманута, писали въ газетё, правдоподобiемъ фактовъ и не предполагала возможнымъ чтобы г. де
Ведемонъ могъ пробраться при такомъ благопрiятномъ для Францiи положенiе дёла, иначе какъ въ томъ
только случаё, еслибы герцогъ дю Мэнъ палъ подъ вражской пулей.
Эта подлость и пораженiе возмущали всю Францiю, отъ двора до народа. Король видёлъ по
лицамъ неудовольствiе публики; онъ понялъ что отъ него что-то скрываютъ и захотёлъ имёть слово
загадки.
За этимъ онъ обратился къ ла Вьенну, своему камердинеру, человёку испытанной преданности, и
въ правдивости котораго ни минуты не сомнёвался.
Однажды, въ эту поёздку въ Марли, при утреннемъ туалетё, онъ устроился такъ, что остался
одинъ съ своимъ вёрнымъ ла Вьеномъ и вдругъ спросилъ совсёмъ неожиданно, можетъ ли онъ
расчитывать на привязанность стараго камердинера и убёдитъ ли онъ въ ней своего короля однимъ изъ
тёхъ доказательствъ, которыя врядъ ли онъ встрётитъ въ придворныхъ за сто миль отъ цёли вопроса; тотъ
отвёчалъ, что всегда и во всемъ, онъ покopнёйшiй рабъ своего повелителя.
— Если такъ, — продолжалъ Людовикъ XIV, — скажи мнё правду о герцогё дю Мэнъ.
Ла Вьенъ онёмёлъ отъ испуга, онъ опустилъ глаза и что то пробормоталъ содрогаясь всёмъ
тёломъ.
— Но что же тамъ такое? — продолжалъ король, краснёя отъ гнёва, — я долженъ узнать и ты
одинъ можешь сказать мнё въ чемъ дёло.
— Ваше Величество... Ваше Величество...
— Да говори же, или я тебя выгоню!
Бёдный ла Вьенъ, попавшись на удочку, цёдилъ всё слова одно за другимъ, пыхтя и потёя, и когда
король его выслушалъ, то остался сидёть пораженный какъ громомъ: ничто не могло быть больнёй его
сердцу чёмъ это.
Тёмъ не менёе, онъ вышелъ къ столу, гдё его ждали всё дамы, потому, что никакое личное горе не
позволяло ему забывать пpиличiй и вёжливости.
Во время обёда онъ говорилъ очень мало, хотя видимо сильно старался казаться спокойнымъ.
Вдругъ онъ замётилъ, что одинъ изъ лакеевъ, убирая десертъ, спустилъ въ свой карманъ небольшую
бисквиту; чтобъ разразиться, ему надо было только предлогъ и этотъ бёдный малый поплатился за всёхъ
уже разомъ. Ему подали шляпу и трость; онъ накинулся на несчастнаго вора, замахнулся и такъ ударилъ
его, что трость разлетелась. Всё изумились; еще никто никогда не видалъ короля въ такомъ настроенiи и
сейчасъ догадались что эта странная выходка была результатомъ другой, неизвёстной причины.
Отецъ Лашезъ шелъ на встрёчу монарху и онъ сказалъ ему громко:
— Батюшка, я сломалъ мою трость о спину мерзавца, но Богъ не накажетъ меня, онъ заслужилъ
эту кару.
Впродолженiе нёсколькихъ дней, ни о чемъ кромё этого не было рёчи, пока не узнали одной
остроты г-на д'Ельбефъ, отъ которой герцогъ дю Мэнъ окончательно палъ въ общественномъ мнёнiи.
Говорили о возвратё въ Парижъ и каждый задавался вопросомъ гдё онъ будетъ служить если
откроется снова кампанiя.
— Что касается до меня, то я сейчасъ узнаю гдё буду, — сказалъ г. д'Ельбефъ.
И въ ту же минуту обращаясь къ г-ну дю Мэнъ, онъ прибавилъ:
— Гдё служите вы, милостивый государь? куда бы вы не пошли, я клянусь что за вами послёдую.
4
Стр.4
— Право? — сказалъ герцогъ дю Мэнъ съ прiятной улыбкой; — я не зналъ что вы до такой степени
изъ друзей моихъ. Почему же вы хотите за мною послёдовать?
— Ма foi! милостивый государь, я не дошелъ еще до желанiя смерти, а съ вами можно быть смёло
увёреннымъ что останешься живъ.
Эта эпиграмма прошла по цёлой Европё; нётъ сомнёнiя что король о ней знал, но только не далъ
замётить.
Мой отецъ заболёлъ серьезно въ походё и находился въ опасности. Г. де Лозенъ, не имёя
возможности сопровождать меня самъ, не позволилъ мнё ёхать къ постели больнаго съ моей огорченною
матерью. Мы остались при дворё въ большомъ безпокойствё, которое на этотъ разъ, счастливо
разсёялось; но маршалъ, какъ ни желалъ, уже не могъ командовать apмieй; король со всёмъ деликатнымъ
вниманiемъ, просилъ чтобы онъ остался въ покоё и поберегъ свои силы; согласиться было необходимо.
Мало по малу всё возвратились послё кампанiи и принцы ранёе прочихъ. Герцогъ Шартрскiй
такъ отличился, что madame, гордясь имъ по справедливости, приказала ему прiёхать въ Версаль, чтобы
раскланяться съ королемъ, гдё онъ остался нёсколько дней и былъ принятъ очень неблагосклонно.
Король завидовалъ славё племянника, зная объ униженiи сына.
Въ то время, г. де Сен-Симонъ былъ лучшимъ и можетъ быть единственнымъ другомъ герцога
Шартрскаго. Изъ уваженiя къ справедливости, надо сказать что зять мой имёлъ благородное мужество
остаться вёрнымъ ему, даже тогда, когда всё избёгали бёднаго принца, какъ очумленнаго; разговаривая съ
нами, онъ относился о немъ въ самыхъ лучшихъ и дружескихъ выраженiяхъ, защищалъ его противъ
всякихъ нападковъ, но въ тоже время, не требовалъ отъ сестры чтобы она принимала его чаще, чёмъ это ей
было прiятно.
Однажды г-жа де Сен-Симонъ давала прiятельскiй завтракъ. Въ этотъ день г. де Лозенъ уёзжалъ
почему то въ Парижъ. Она упросила его чтобы я непремённо присутствовала, въ числё приглашенныхъ на
завтракъ, хотя онъ и не могъ мнё сопутствовать; для меня это было истиннымъ праздникомъ. Общество
было немногосложное, но особенно оживленное. Герцогъ Шартрскiй прiёхалъ не званый. Онъ, конечно,
былъ принятъ, не смотря на то что при его появленiи, всё лица повытянулись, и только мое покраснёло.
Поговоривъ немного съ сестрой и герцогиней де Лоржъ, онъ подошелъ ко мнё, когда я стояла поодаль,
разсматривая картины, подаренныя зятю изъ кабинета герцога Орлеанскаго. Онъ взялъ ихъ предметомъ
вступленiя и съ минуту нашъ разговоръ вертёлся на живописи. Я отвёчала не зная что говорю, стояла
смущенная, страшась наблюденiя матери и не смёя взглянуть на него.
— Меня не допустили васъ видёть, сударыня, — продолжалъ онъ измёняя тему бесёды безъ
всякой послёдователъности; — одинъ случай помогъ мнё приблизиться къ вамъ.
—Я не понимаю, монсеньоръ.
— Я знаю что въ заколдованный замокъ доступъ всегда затруднителенъ. Однако, даже въ самыхъ
суровыхъ изъ сказокъ, случается, что ключъ бываетъ оброненъ; вы не изъ тёхъ сострадательныхъ фей
герцогиня.
— Г. де Лозенъ желаетъ...
— Г. де Лозенъ желаетъ сохранить себё одному все право васъ видёть, и это понятно. Онъ опытенъ
страшно и знаетъ какъ просто утратить сокровище, которое возбуждаетъ всеобщую зависть. Наша встрёча
въ Сен-Клу запечатлёлась во мнё. Не смёю надёяться чтобы вы о ней помнили столько же какъ я. Этотъ
день въ числё самыхъ свётлыхъ дней моей жизни. Тутъ уже, я положительно не нашла никакого отвёта и
сдёлавъ глyбокiй поклонъ, отошла, что было, конечно, не очень учтиво, но по моему мнёнiю, оставалось
единственнымъ средствомъ на эту минуту. Принцъ слёдилъ за мною глазами, съ такимъ кроткимъ
упрекомъ во взopё, что я не могла забыть его долго.
Герцогъ Illapтpcкiй нёсколько разъ со мною заговаривалъ, но я убёгала его, не потому чтобы не
имёла желанiя слушать, но мнё было такъ страшно! г-жа де Сен-Симонъ просила меня остаться; она
считала себя какъ бы отвётственною за мои дёйствiя и даже сказала мнё это; я покорилась, говоря себё
мысленно, что если бы г. де Лозенъ подозрёвалъ только правду, то я провела бы минуты очень тяжелыя.
На сдёдующiй день, въ обыкновенномъ вечернемъ собранiи, я сидёла сначала съ г-жею де Люинь;
она отошла отъ меня черезъ полчаса времени. Г. де Лозенъ, по желанiю aнглiйской королевы, долженъ
былъ сёсть въ ея партiю, и отказаться отъ наблюденiй за мною; я увёрена что онъ проглотилъ бы и карты и
марки такъ онъ бёсился, хотя не показывалъ видъ.
Едва г-жа де Люинь оставила мёсто, какъ герцогъ Шартрскiй сейчасъ же усёлся и началъ со мной
разговоръ, который почти одинъ и поддеррживалъ. Я не была изъ застёнчивыхъ, тёмъ не менёе, и даже не
рёдко дразнила ревниваго мужа, смёясь съ молодыми сеньорами, которыхъ потомъ онъ ненавидёлъ отъ
чистаго сердца. Но съ этимъ, мой пульсъ усиленно бился, я ощущала смущенiе, робость, не смёла поднять
моихъ глазъ, боясь его взгляда который жегъ мою душу. Мнё было жутко и весело, хотёлось бы удержать
его тутъ и дёлалось страшно чтобы онъ не остался. Въ мои тогдашнiе годы, не умёютъ понять что могутъ
значить такiя различныя oщyщeнiя; позднёе, читая школу женщинъ Мольера, я оцёнила высокое знанiе
5
Стр.5