стр. 230
Н.Мещеряков.
РАСПАД
(И. Наживин, Записки о революции)
Источник:Журнал "Красная новь", 1922, No 1. Стр. 230 - 237.
Оригинал здесь: SovLit - СовЛит.
Революция - сильный реактив. А в особенности революция пролетарская. В процессе
необычайного обострения классовой борьбы, которым характеризуется революция, "разлагаются" самые
крепкие, устойчивые общественные и политические группы, партии и объединения. Всякая группа или
партия, составленная из разнородных по классовому составу элементов, в огне классовой
революционной борьбы неизбежно разлагается на свои составные части.
Взгляните на наши политические партии времен царизма. Что осталось от них? Они или истлели
в огне революции, или разложились на ряд группировок. А какими прочными они казались еще совсем
недавно!
Взгляните на меньшевиков. Все лучшие, действительно революционные или пролетарские
элементы этой партии ушли от нее к коммунистам. Большинство ее - балласт партии - обратилось в
рядовых обывателей. В том, что продолжает называться "партией", в осталась только кучка доктринеров
оппортунизма и реформации, кучка, обреченная на бездействие и на воспоминание о том прошлом, когда
и они были революционерами.
Партия эс-эров казалась необычайно устойчивой. Эс-эры умели так приспособляться, так
затушевывать все острые вопросы, лишая их всякой свежести и остроты, что в рядах этой партии мирно
уживались самые разнообразные элементы. Но и эта партия не выдержала огня революции. Уже в начале
революции из нее выделились левые эс-эры. За ними, позднее, ушла группа Буревого, Вольского и
других. Партийный балласт, как и у меньшевиков, ушел в ряды обывателей. А оставшееся небольшое
ядро распадается на три течения, - правые, левые и центр.
Ту же картину распада наблюдаем мы и у кадетов, партия которых раскололась теперь на две
группы, существующие совершенно самостоятельно одна от другой и ведущие друг с другом
ожесточенную полемику.
Та же картина и в лагере толстовства. Это течение до сих пор питалось из двух источников. С
одной стороны, это был протест поместного дворянства, которое не умело приспособиться к быстро
развивающемуся капитализму и разорялось в новых условиях. Это дворянство мечтало о старых,
патриархальных условиях жизни, когда не было еще сложных запутанных отношений общественной
жизни. Оно скорбело о быстро умирающем натуральном хозяйстве, которое было основой власти
феодального дворянства, и звало к отказу от культуры, к возвращению к доброму старому времени. Это
была дворянская струя толстовского теченья.
Но рядом с ней была и другая. Она питалась недовольством крестьянства, которое также жестоко
страдало от быстрого развития капитализма и денежного хозяйства, вызывавших расслоение деревни,
объединение значительной части крестьянства, быстрый распад старых, патриархальных семейных
отношений и т. п. Часть крестьянства также мечтала о возврате к патриархальной старине натурального
хозяйства и создавала ряд сект, проникнутых духом христианского социализма, - сект, близких к
толстовству, сект, на которые опиралось толстовство. Это была демократическая струя толстовства. Обе
струи мирно двигались в общем потоке.
Но теперь буря революции нарушила и это единство. Дворянская часть толстовства, став лицом к
лицу с революцией, выгоняющей помещика из его именья, ушла от революции в лагерь ее противников.
Наоборот, демократическая часть теченья, опиравшаяся на духоборов и других сектантов, увидала в
революции черты, если не религиозного коммунизма, о котором она мечтала, то, во всяком случае,
движения ему родственного, увидала возможность создания такого строя, когда крестьянство не будет
страдать от эксплоатации капитала. И оно отдало свои симпатии революции, Советской власти и партии
коммунистов.
Картину, если не полного распада толстовства, то перерождения консервативной его части дает
вышедшая недавно в Вене книжка Ив. Наживина - "Записки о революции".
Стр.1