В. Т. Нарежный. Богатый бедняк.
НОВЫЕ ПОВЕСТИ
---------------------------------------------------------------Воспроизводится
по изданию:
В. Т. Нарежный. Избранное, - М. Сов, Россия, 1983.
OCR Pirat, доп. правка - Либ.ру: Классика, сентябрь 2005 г.
---------------------------------------------------------------Багряное
солнце клонилось к своему закату. Лазоревое небо отражало лучи
его на горы, леса и долины.
Воздушные обитатели, усевшись на ветвях зеленых, пели вечерние гимны, в
коих, как казались для душ чувствительных, приносили благодарность
виновнику их жизни, свободы и счастия. Вдали раздавался рев усталых под
ярмом волов и блеяние овец, идущих с паствы. Словом сказать, картина эта
происходила летним вечером, в прелестной долине, верстах в тридцати от
Полтавы.
У самой этой долины остановился Полтавский полк, возвращавшийся из
пятилетнего похода против крымских татар и турков, когда благочестивый
царь Алексей Михайлович ратовал против сих неверных. Полковник произнес
воинам приличную речь и позволил каждому брести далее, куда хочет.
Разумеется, что каждый пошел искать покоя и радостей на свою родину; один
только молодой есаул Ипполит, по прозванию Голяк, не знал, где приклонить
голову. Конечно, было место на земном шаре, где родился и взрос он, но, по
всему вероятию, место это запустело, и Ипполиту много понадобилось бы
иждивения, чтоб сделать оное похожим на жилище человеческое: а у него в
карманах было пусто!
Ипполит родился от шляхтича, самого бедного в описанной мною округе.
Отец его, пан Еврогий, проживал на правой стороне долины. Он имел во
владении небольшой участок земли и также небольшую хату, в которой
помещался с женою Феклою, сыном Ипполитом, дочерью Мариною, работником
Фомой и работницей Вассою. Помещик не ленился сам ходить за плугом, жать и
молотить хлеб и косить сено. От этих занятий никто из домашних уволен не
был. Однако Ипполит, с самого отрочества, охотнее ходил в школу в ближнее
село, к дьячку Сидору, чем в поле или в лес, и еще охотнее сражался с
товарищами, чем погонял волов. Едва исполнилось ему двадцать лет, как
постигли его бедствия, нимало не мечтательные: в короткое время лишился он
отца и матери.
Сестра его, Марина, избавившись ига родительского и не могши терпеть
самовластия братнина, склонилась на ласки одного проезжего шинкаря,
обвенчалась с ним тайно и бежала. Работники Фома и Васса также слюбились и
его оставили, чтобы жить своим домом. Ипполит остался один во всей
природе, и вся природа показалась ему бесплодною пустыней. Но к большому
его несчастию, к пущей скуке для его сердца, он не мог противиться
прелестям юной Богомилии, единственной дочери богатого помещика Никанора,
которому принадлежала большая половина селения, где Ипполит у дьячка
Сидора учился русской грамоте. Он, по праву урожденного шляхтича,
незадолго до кончины родителей, начал в праздничные дни посещать дом
сказанного помещика и был принимаем, хотя нельзя сказать ласково, однако и
не спесиво. Вскоре пламенные взоры, обращаемые на шестнадцатилетнюю
красавицу, вразумили ее о состоянии его сердца. Ах! как и в эти уже лета
понятливы бывают молодые люди! При всяком новом появлении Ипполита сердце
Богомилии трепетало необычайно, белая грудь вздымалась, глаза, пламенея,
потуплялись в землю, и заря румяная алела на щечках ее. Они ни слова не
говорили друг другу о своих взаимных чувствованиях; но любовь, пламенная
любовь, день ото дня в сердцах их усиливалась. Надо отдать справедливость,
что Ипполит из всего околотка был прекраснейший молодой человек, и если бы
имел хотя средственной достаток, то едва ли какая-нибудь невеста отказала б
ему в руке своей.
Хотя дела эти происходили довольно давно, однако и в то время люди были
с глазами и ушами. Родители Богомилии скоро заметили, что дочь их занята
не одним шитьем и вышиванием. Они приступили к ней с лукавыми вопросами, и
легковерная красотка откровенно призналась, что она любит и - взаимно
любима. "А почему ты так думаешь?" - спросили родители в один голос.
"Ах! - отвечала дочь со вздохом, потупя прелестные глаза в землю, -
Стр.1