Надеждин Н.И.
"Всеобщее начертание теории изящных искусств" Бахмана
Часть I. Перевел с немецкого М. Чистяков
Москва, в типогр. Лазар. Института восточ. языков, 1832
Надеждин Н.И. Литературная критика. Эстетика. -М., 1972.
Оригинал здесь -- http://www.philolog.ru/filolog/writer/nadejdin.htm
Судьба теории изящных искусств подобна судьбе всех теорий, кои, будучи следствиями высшей
потребности ума, предполагающей известную степень думовной зрелости, рождаются позже, образуются
медленнее. В постепенном развитии жизни человеческой много проходит времени, прежде нежели ум
ощутит необходимость единства для хаоса познаний, коими, в первых порывах пробужденного
любопытства, обогащается безотчетно. Посему умозрение всегда было самым поздним плодом
развивающейся жизни. Но в отношении к изящным искусствам сие высшее напряжение умственной
деятельности долженствовало подвергнуться большему замедлению в пробуждении и развитии, чем в
других отраслях знания: и потому теория изящных искусств далеко отстала от прочих теорий. Это
неудивительно! Мир изящных искусств сам есть дело рук человеческих. Тогда как прочие ветви знания,
имеющие предметом своим действительность, находили пред собой готовую пищу, которою внимание и
наблюдательность могли овладевать беспрепятственно: для теории изящных искусств должно было еще
созидать материю. Целые тысячелетия проведены были родом человеческим в зиждительных опытах: и
между тем мир изящных искусств все еще зиждется. Без сомнения, он не может и не должен никогда
достигнуть совершенной полноты: ибо это достижение, положив предел творческой деятельности духа,
прекратило бы жизнь его. Но для того чтоб доставить пищу и побуждение умозрению, творческое
одушевление должно было предварительно раскрыть себя во всех главнейших направлениях и, так
сказать, насытиться деятельностью. Тогда только могло оно обратить на себя внимание досужного ума и
пробудить в нем желание, разглядев и оценив совершенные им подвиги, углубиться в самого себя,
счесться с своими силами и подвести общий систематический итог их произведениям. Так действительно
и случилось. Первые опыты умозрительного исследования изящных искусств явились тогда, когда
художественная деятельность, под благословенным небом древней Эллады, отживала пору
роскошнейшего своего цветения, проявив себя в творениях, составляющих доселе блистательнейшее ее
украшение. Платон, современник великих художников золотого века Периклова и сам начавший с
художеств свое образование, первый обратил философическое внимание на изящное и покусился уловить
его таинственную сущность в определенные понятия. Но сии покушения, отличавшиеся возвышенностью
взглядов и глубиной результатов, слишком были далеки от систематического единства, которое есть
венец умозрения. Многообъемлющий предприимчивый ум Аристотеля, ученика Платонова, сделал было
попытку соорудить, из наблюдений над прекрасными произведениями искусства, цельную и связную
теорию, ограничивавшуюся приложением к одним изящным изделиям собственно поэзии. Сей-то попытке
обязана происхождением своим знаменитая Аристотелева "Пиитика", игравшая столь шумную роль во
времена последующие. Но, по несчастию, творец ее, слишком запасшись опытностью и любовью к
порядку, под руководством великого учителя, не наследовал от него того святого одушевления, которое
одно дает жизнь мертвому скелету теории. Посему покушение его, кроме собственной безуспешности, не
могло и в других возбудить соревнования. Отсюда летописи эстетического умозрения, во времена грекоримской
древности, отличаются удивительною скудостью. Имена Лонгина, Дионисия Галикарнасского,
Цицерона, Квинтилиана, Блаженного Августина одни мелькают в их пустоте, на обломках немногих
счастливых идей и любопытных заметок. Таким образом, умозрительное изучение (теория) изящных
искусств младенчествовало во все продолжение древнего мира и, не успев нигде развиться до
систематической полноты, погибло, вместе с прочими отраслями древнего образования, во мраках,
отяготевших над временами средними.
Много протекло веков, прежде нежели род человеческий пробудился из мертвого усыпления, в
которое повержен был разрушением древнего мира. Сие пробуждение, по общим законам человеческого
бытия, должно было начаться искусствами. И действительно, первым признаком жизни обновившегося
человечества было поэтическое одушевление, извлекшее гармонические звуки из цитр трубадуров и
Стр.1