Мнения члена главного училищ правления сенатора Муравьева-Апостола

Стр.1

Мнения члена главного училищ правления сенатора Муравьева-Апостола И.М. Муравьев-Апостол. Письма из Москвы в Нижний Новгород Серия "Литературные памятники" СПб, "Наука", 2002 Scan ImWerden OCR Бычков М. Н. По делу д<ействительного> с<татского> с<оветника> Попова о цензуре О запрещении профессорам выписывать иностранные книги О преподавании философии По делу д<ействительного> с<татского> с<оветника> Попова о цензуре Обвинение против д<ействительного> с<татского> с<оветника> Попова заключается в 3-х пунктах, из коих составлены вопросные, данные ему Правительствующим Сенатом, следующего содержания: 1-й Попов виновен в том, что не только поправлял своею рукой книгу Госнера, но излагал собственные мысли в том же духе, в каком вся книга написана. 2-й Кроме сего виновен он в том, что, будучи известен о заключении правительства как на счет Госнера, так и сочинения его, дозволил себе и после того, в письменном отзыве к обер-полицмейстеру, изъясняться о книге, что она хорошего духа, а о Госнере, что он человек истинно христианских правил образа мыслей, и никакими словами или поступками никогда не подавал повода к иному о нем заключению. 3-й В особенности же он виновен в том, что ему не следовало поправлять никаких сочинений или переводов, тем более, что он находился директором департамента народного просвещения, под ведением которого состоят цензоры; участием же своим и покровительством сочинителю Госнеру ввел цензоров в заблуждение так, что они приняли к рассмотрению такого рода книгу, которая не подлежала гражданской цензуре, и по сему влиянию своему, вероятно, одобрил оную к напечатанию. В сих трех пунктах заключается предполагаемое подлинное состояние преступления. На 1-й пункт: что он только поправлял, и проч., Попов отмечает, "что собственно от себя ничего не писал, а только поправлял весьма нечистый слог переводчика, излагая смысл подлинника, как оный сам разумел". Я рачительно сличал исправленный перевод с подлинником и нашел: 1) Что Попов в переводе собственно поправлял один только слог. 2) Что он смысла подлинника нигде не изменил. 3) Что своих собственных мыслей, вместо авторских, нигде не поместил. 4) Что если он и целые страницы на поле перевода написал своею рукою, так это не оттого, что он хотел составлять целые страницы (он своего ничего не составлял), но единственно потому, что иначе возможности не было исправить дурной, наполненный германизмами слог переводчика; и, наконец, вследствие всего вышесказанного. 5) Что как занятие его в поправлении перевода было, так сказать, механическое, то и образ мыслей его принужденно сходствует с толко-вателевым, а не так, как заключает о нем обер-полицмейстер,

Стр.1